«Моя мотивация – глаза пациентов, которые я вижу после операции»

Лауреатом премии губернатора Омской области в этом году стал врач анестезиолог-реаниматолог с 12-летним стажем, заведующий отделением анестезиологии и реанимации № 1 Областной клинической больницы Александр Литвинов. Корреспонденты «ОМСКРЕГИОНА» встретились с победителем конкурса и узнали, за что он получил престижную награду и куда вложит денежный сертификат на 600 тыс. рублей. Также 37-летний омич рассказал о нюансах своей работы и развеял мифы о наркозе.

- Александр, поздравляем с наградой от главы региона, как вы считаете, за что вы ее получили?

- Думаю, что ее дали по совокупности дел как представителю специальностей анестезиологии и реаниматологии Омской области. Сейчас эпидемиологическая обстановка сложная, но не только в нашей области, но и в стране, и в мире и связана она с распространением новой коронавирусной инфекции. Роль реаниматологии, специалисты которой занимаются спасением человеческих жизней, всегда была высока в медицине. Сейчас важность той функции, которую мы выполняем, увеличилась еще больше. Думаю, с этим больше и связана награда.

- Как изменилась работа с началом пандемии?

- Много больниц в Омске были перепрофилированы, в том числе и те, которые не были изначально многопрофильными, но сейчас заняты под ковидных больных. Все медики сегодня работают в другом ритме и в других условиях! Одни лечат пациентов с пульмонологией, то есть с проблемами легких по инфекционному профилю с COVID-19, на других сейчас все остальные пациенты, которые в «мирное» время были распределены примерно равномерно. Работы у всех стало намного больше, в том числе и в нашем отделении.

- Вы с какими пациентами в настоящее время работаете?

- С четверга, 18 июня — с ковидными. Коронавирус такого вида – новое инфекционное заболевание, хотя вспышки коронавирусной инфекции были и раньше. Поступление такого большого количества пациентов одновременно с заболеваниями легких за короткий промежуток времени – такого никогда не было. Мы сейчас только заполняемся. Вообще коечный фонд Областной клинической больницы для коронавирусных больных составляет 470 коек. К нам сейчас везут пациентов и с города, и с области. Работать в красной зоне в воздухонепроницаемых костюмах, с затрудненным через респиратор дыханием, действительно, очень тяжело. Выходишь в зеленую зону и просто необходимо отдохнуть несколько часов, так сильно изматываешься.

- А как вы вообще пришли в профессию? Почему выбрали такую специализацию?

- Мама и дядя – доктора, можно сказать, что у нас врачебная семья. Часть своего детства я провел с медиками, и в больнице бывал. Это, конечно, повлияло на мой выбор после окончания школы. Других желаний как-то и не возникало. Анестезиология мне всегда нравилась за ее сложность, она требует глубоких познаний в разных областях медицины, требует умения быстро принимать решения. Наиболее тяжелые пациенты всегда на плечах анестезиологов-реаниматологов.

- Анестезиология – это прикладное направление хирургии или все-таки отдельное? Кого считаете наставниками и учителями?

- Сложно сказать, но она вытекает из хирургии. Весь мой профессиональный путь – работа с наставниками, так как все равно кто-то старше и обладает большим опытом. Обучение происходит всегда. Знания стараюсь почерпнуть из научных медицинских статей, книг и конференций. И теоретическое, и практическое обучение происходит непрерывно. Мои учителя и наставники были на кафедре, в ординатуре, где я много времени провел с врачами-анестезиологами БСМП-1. Большой опыт получен в Кормиловской районной больнице, куда я отправился работать после получения диплома в 2007 году. Всегда районные больницы – хорошая школа и ее нужно пройти. В Клиническом медико-хирургическом центре хорошие коллеги, всегда помогают друг другу.

Беседу прерывает телефонный звонок с работы — необходимо решить вопрос о транспортировке тяжелого пациента из Седельниково санавиацией. Возникает проблема с погодными условиями, при которых лететь может быть опасно. После продолжаем.

- В любой профессии есть свои плюсы и минусы. Какие положительные и отрицательные стороны в вашей работе?

- Моя профессия всегда стимулирует на развитие, это здорово, она очень интересная, востребованная. Еще одна из мотиваций в моей работе – глаза пациентов, которые я вижу после операции, которая помогла им сохранить здоровье, продлить жизнь. Минусы есть и вытекают они из этих плюсов: большая ответственность, большое напряжение, большой процент эмоциональных выгораний среди коллег и, к сожалению, есть случаи ухода из жизни у анестезиологов-реаниматологов из-за этого, ведь прессинг огромный. С каждым негативным исходом операции ты теряешь часть себя, поэтому выгорания и происходят. Есть те, кто становится циниками, но это не только для нашей специализации, но и в целом в медицине характерно, да и в ряде других профессий.

- Что необходимо предпринять, чтобы этого не было? Как вы восстанавливаетесь после тяжелой смены?

- Я понял, что надо находить способы хоть на какие-то промежутки полностью отстраняться от работы и кардинально менять сферу деятельности. Подходящим может быть спорт. А в отпуск надо уезжать подальше, точно за пределы региона. Отдохнуть и восстановиться в противном случае невозможно. На короткое время могу дома или на отдыхе отключить телефон, но при этом я должен быть уверен, что моя команда в отделении справляется. У нас в коллективе есть те, кто временно может выполнять мои функции. Подстраховка в качестве людей, которые могут заменить руководителя, должна быть.

- Понятно, что административной работы у вас, как у руководителя много, но расскажите, как строится ваш рабочий день и что входит в ваши обязанности, именно как практикующего специалиста?

- Я и врачи нашего отделения специализируемся на проведении предоперационной терапии и наркоза. Мы осматриваем, проводим исследования, чтобы подготовить человека к оперативному вмешательству, предотвратить воздействие операционной травмы и вывести потом после операции из состояния сна так, чтобы было оптимально для его здоровья.

- С больным вы находитесь до, во время и после операции?

- Обязательно и всегда. Это самое главное в работе. Удаленно тут сложно что-то курировать и предпринимать.

- Как происходить предоперационная подготовка?

- Во-первых, мы должны понимать, насколько он готов к проведению операции, как организм перенесет хирургическую травму. Бывает, что при плановых операциях пациенту сначала необходимо нормализовать артериальное давление, могут возникнуть проблемы с имеющимися хроническими заболеваниями. Если у человека, к примеру, сахарный диабет и высокие показатели сахара, то сначала показано лечение у эндокринолога, и так по узким профильным специалистам в зависимости от заболевания. Если говорить про подготовку непосредственно перед самой операцией или при оперативном вмешательстве, то здесь проводится и другая работа. Если брать вторую грань нашей специальности – реанимацию, ведь у нас отделение анестезиологии-реаниматологии, то мы можем назначать лекарства перед операцией в зависимости от ситуации, чтобы подготовить пациента к ней в кратчайшие сроки и лечить больных в самом тяжелом состоянии.

- Есть мнение, что наркоз забирает какую-то часть жизни – 5-10 лет, кто как говорит. Так ли это? Вообще, каково влияние тех медикаментов в целом на организм человека, которые используются для погружения в сон на время операции?

- Все зависит от исходного состояния больного. Например, у человека онкология, поэтому, конечно это отберет какую-то часть жизни. Связано ли это именно с операцией, наркозом или общим ухудшением состояния здоровья – разделить сложно. Поэтому состояние операционной травмы и состояние послеоперационного периода в некоторых случаях уменьшает продолжительность жизни. Но это связано в большей степени с имеющейся болезнью, напрямую наркоз на организм человека не влияет. При плановых операциях и небольших хирургических вмешательствах современный наркоз негативного влияния не оказывает, продолжительность жизни не сокращает.

- А как же тот факт, что иногда не делают операции возрастным пациентам из-за того, что они могут не перенести наркоз?

- Да, потому, что он опасен, но не в плане того, что наркоз или операция отберет какую-то часть жизни. В солидном возрасте у всех практически имеется не одно, а букет хронических заболеваний, которые в итоге могут повлиять. Зачастую медики предупреждают именно о том, что в результате может быть ухудшено течение этих заболеваний. Здесь имеется воздействие ряда факторов, включая операционный стресс, болевой синдром после, который воздействует на сердечную систему, систему дыхания. Может случиться и инфаркт, и инсульт. Отдельное введение препаратов для наркоза не уменьшит продолжительность жизни человека.

- Вообще, какие тогда могут быть осложнения после наркоза?

- Существует понятие – злокачественная гипертермия – орфанное наследственное заболевание, которое, по сути, можно назвать аллергией на наркоз. Предугадать его наличие крайне сложно, а риск летального исхода есть именно от наркоза. Имея такое очень редкое заболевание, пациент может умереть. Самый большой страх анестезиолога – наличие такого заболевания, с которым практически ничего нельзя поделать. При этом человек будет выглядеть здоровым, выяснить наличие такого заболевания тоже практически невозможно, так как признаков его нет. В моей практике пациентов, к счастью, с таким заболеванием не было. В мире есть препаратдля лечения этого состояния, но в России его нет, он официально не зарегистрирован и находится на стадии регистрации уже много лет. Это головная боль всех анестезиологов – добиться поставок такого средства, чтобы оно было в каждой клинике, которая дает общий наркоз.

- С какими препаратами вы работаете? Если когда-то давно, как мы все знаем, был эфир, то сейчас что?

- Вообще анестезиологии, если рассматривать ее с точки зрения применения средств для проведения операций, более сотни лет, поэтому опыт использования различных препаратов большой, начиная от опиатов. Это самый простой способ для введения человека в состояние одурманивания, полунаркоза. Анестезиология как наука сравнительно молодая по отношению к хирургии. Анестезия – способ защиты организма человека от хирургической травмы. Сейчас используемые препараты более управляемые, с более коротким по продолжению времени действия. Мы знаем, как они действуют, насколько глубоко или поверхностно человек спит. Сейчас мы используем препараты, действие которых мы можем прервать в любой момент. Это несколько групп препаратов. Наркоз, связанный с отключением сознания, существует двух видов: ингаляционный, по сути, это газ, которым дышит человек, и внутривенный. Сейчас чаще всего комбинируют эти два вида наркоза. Засыпает пациент от введения препарата в вену, а при основном этапе уже подключается к газу, который доставляется в дыхательную систему. В настоящее время медики часто используют спинальную и эпидуральную анестезию, например, при кесаревом сечении. Тогда пациентка в сознании, но боли не чувствует и после сразу может приложить ребенка к груди, покормить, при этом никакие препараты через молоко ребенку не передаются.

- Просыпаются ли люди во время операции?

- Анестезиолог рассчитывает индивидуальные дозировки для каждого пациента. Используются препараты, которые имеют крайне малый эффект просыпания, но он, конечно, может быть. В настоящее время существуют специальные аппараты, которые способны измерить глубину анестезии и полностью предотвратить пробуждение во время операции.

Разговор вновь прерываем, так как поступил еще один звонок с работы по пациенту из Седельниково. Разрешение на полет получено, медики отправляются за пациентом. Руководитель отделения дает распоряжения о подготовке к приему больного. Продолжаем.

- Действительно ли предоперационная беседа пациента с анестезиологом должна быть предельно откровенной? Тайн от этого специалиста о вредных привычках, особенностей здоровья быть не должно?

- Это на 100% так. Никакое исследование, лабораторный анализ или обследование не сможет заменить осмотр и сбор анамнеза человека. Робот, какая-либо машина не сможет заменить человека, который имеет возможность контактировать с пациентом. Все детали поведения человека в жизни, особенностей здоровья очень важны и врач, погружающий в сон перед операцией, их должен знать. Речь не только о курении, опыта употребления каких-либо наркотиков в жизни, но и о многих других нюансах: какие операции были, как их проводили, были ли осложнения, каким было течение и результат, был ли он в реанимации, почему и сколько, накладывали ли трахеостому, была ли анестезия ранее, каким было просыпание после него, помнит ли он что-либо о том, как проходила операция, просыпался ли он во время нее, есть ли аллергия и на что, переливалась ли кровь. Очень много всего должен знать анестезиолог-реаниматолог и ответить на эти вопросу пациенту нужно.

- Анестезиологи, наверное, часто выступают в роли психологов, ведь люди боятся и наркоза, и самой операции. Как вы настраиваете пациента на операцию в таких случаях?

- И самих анестезиологов тоже боятся… Конечно, ведь даже, если человек не откровенно боится, то обязательно волнуется перед операцией. Состояние в этот период во многом определяет его поведение во время и после хирургического вмешательства. Поэтому психологическая подготовка к проведению операции начинается задолго до того, когда человека полностью обнаженного на каталке под простыней повезут в операционный блок. Часто успокаиваем и настраиваем на нужный лад именно в беседе. Я всегда отвечаю на все волнующие вопросы откровенно. Объясняю, что и как будет проходить, ведь неизвестность порождает много домыслов в голове пациента. Представьте — в незнакомом помещении, с незнакомыми людьми, голый под простыней, шум инструментов… Эта ситуация абсолютно непривычная для всех. Доверительная беседа до операции всегда строит мост между медиками и пациентами, и операция проходит легче. И когда потом уже все начинается, пациент видит глаза того, с кем общался, кому доверился, ему становится легче. Но порой одной беседой не ограничиваемся, назначаем и успокоительные препараты.

- Какой самый распространенный вопрос, который вам задают пациенты перед операцией?

- Могу ли я проснуться во время операции, и будет ли трубка, которая мешает дышать.

- Какие сны видят во время операции пациенты? Видят ли они, будучи под наркозом, своих умерших родственников? Что они вам рассказывают?

- Не всегда, но сны во время операций пациентам, действительно, снятся. Тут опять же все зависит от настроя самого человека. Может сниться и плохое, что связывали, били, давили, душили, кусали собаки – такое рассказывали. Но ни разу никто не говорил, что во время наркоза и операции видел погибших близких. Вот честно! При этом какой бы плохой сон человеку не снился, вздрогнуть во время самой операции он не может, действие препаратов такое, что он полностью обезболен и обездвижен, если рассматривать большие операции. Бывают случаи, когда наоборот, снится что-то хорошее. Просыпаются с улыбкой, говорят, что отдохнули, были приятные воспоминания о сне, что с детьми гуляли по парку.

- Есть мнение, что 40% успеха операции зависит от работы анестезиолога. Так ли это?

- Я не против, конечно, таких процентов, но часто при неблагоприятном исходе говорят, что вина на анестезиологе. Это как в поговорке — у победы тысяча отцов, а поражение всегда сирота. По моему мнению, многое зависит от слаженной работы в команде. Если коллектив сформирован как надо, то и вопросов нет, кто больше сделал для прохождения операции с меньшими негативными последствиями.

- Кем вы – анестезиологи-реаниматологи – сами можете себя назвать, не используя медицинские термины, с чем можно сравнить вашу деятельность?

- Анестезиологи-реаниматологи в ответе за жизнь пациента на операционном столе, они борются за жизнь человека от хирургической травмы, занимаются поддержанием и восстановлением жизненно важных функций организма при угрожающих состояниях. Поэтому анестезиологи и реаниматологи — это спецназ в медицине.

- Вы руководитель отделения, у вас есть ночные дежурства, да и сейчас во время нашего разговора, когда вы сдали смену и, по сути, должны отдыхать – вынуждены постоянно решать какие-то служебные вопросы. Как реагируют на такую большую занятость близкие?

- Моя супруга медик и мне проще ей все это объяснить. Но знаю, что другие не всегда понимают, как столько времени можно проводить на работе и посвящать его делу. Времени, конечно, мало остается, но это мой долг, я выбрал такую профессию сам и благодарен близким за понимание. Дочери шесть лет и у нее сейчас настоящее детство, она еще многого не понимает. Все свое свободное время я отдаю семье. Они тоже помогают мне восстанавливаться, дают силы и вдохновение.

- Не могу не спросить – как вы распорядитесь сертификатом, который вам вручили с дипломом от губернатора?

- Когда у человека ипотека, то любые дополнительные средства идут на ее погашение. Поэтому у меня вариантов других, собственно, кроме как вложить эти 600 тысяч рублей в квартиру, и не было.