Омичи на фестивале «Золотая маска» увидели премьерных «Братьев Карамазовых»

Первый омский показ «Братьев Карамазовых» состоялся вчера, а уже сегодня, 7 июня в Омск на второй показ прилетел народный артист России Игорь Костолевский. На сцене омской Драмы он увидит спектакль «Братья Карамазовы» (16+) впервые, а вообще это одна из самых ожидаемых последних театральных премьер.

Артисты репетировали постановку четыре года, причем, не раз менялись ролями. Так, заслуженная артистка России Елизавета Боярская была и Хохлаковой, и Лизой, и Грушенькой, и Катериной Ивановной. Но в итоге Лев Додин оставил в пьесе только самых ключевых персонажей и изменил концепцию, а Лиза Боярская стала Катериной Ивановной Верховцевой. Такие же трансформации произошли и с другими актерами.

Премьера в Санкт-Петербурге состоялась еще при 25-процетной заполняемости зала. В Омске же уже зал был полон, и три часа прошли на одном дыхании. Хотя, постановка не так проста для восприятия: сценография минималистична, актеры произносят свои тексты в зал, словно выступая с последним словом перед приговором.

О том, как рождалась постановка, рассказал сам Лев Абрамович Додин и актеры МДТ – Театра Европы.

Лев Додин, художественный руководитель театра, народный артист России, лауреат Государственных премий:

- Сам Достоевский говорил, что его романы абсолютно не годятся для инсценировок. В театре все должно быть совсем по-другому. Его диалоги — это не бытовые диалоги, поэтому нужно найти внутреннюю драматургию, а не внешнюю, инсценировочную. Казалось бы, у Достоевского так много монологов, каждую сцену бери и играй. Ан нет, ничего не получается или получается совсем не то, ничего нового не обнаруживается.

Сначала мы начали своего рода познавательную работу с молодой компанией, которой очень хотелось погрузиться во что-нибудь сложное вместе со мной. Они составили список из двух сотен с лишним названий — каждый по десятку. Причем, там было все — русская и западная классика, античность, что-то суперсовременное. Но первым номером шли «Братья Карамазовы», и я сказал, что они включают в себя весь остальной список. Мы начали погружаться в эту историю.

Я убежден, что искусство не просто рассказывает о жизни, как нас учили, оно предсказывает. И уж кто пророчит, так это Достоевский. Мы не пророки, но что-то заставляет нас в определенный момент обратиться к этому автору.

Достоевскому постоянно сопротивлялась современность. В то время, когда он писал, многие обвиняли его в том, что он консервативен и реакционен по отношению ко всему новому (когда вышли «Бесы»). Другие упрекали, что он слишком умрачняет действительность. С Достоевским всегда трудно справиться, потому что всегда приходится в чем-то признаваться самому себе. Сегодня другое сопротивление — можно сослаться на засилие интернета, на «быстрое чтение». Но на самом деле человеку хочется все время от самого себя убежать. А Достоевский заставляет узнать что-то о себе другом...

Елизавета Боярская, заслуженная артистка России:

- В нашем спектакле не имеет значения, кто какие роли играет. Даже можно, чтобы девушки играли мужские роли, а мальчики — женские, потому что все вместе это создавали, рождали, мучались вместе и столько всего попробовали. Персонажей было больше, мы сыграли весь роман, он постепенно очищался, и вышел трехчасовой спектакль. Если сегодня Лев Абрамович попросит нас поменяться с Екатериной Тарасовой (Грушенька), то это может быть — мы все взаимосвязаны и наши роли не могут друг без друга существовать.

К спектаклю мы готовились четыре года. За это время можно десять раз прочитать сам роман, всю сопутствующую литературу и самого Достоевского, разборы, этюды, подходы к персонажам с самых разных сторон и так далее. Это долгое, я бы сказала, мучительное погружение, и мы прошли все этапы от тупиков до каких-то ярких открытий. Это движение продолжается, путь очень длинный, и если речь идет о таком сложном авторе, как Достоевский, результата достичь очень сложно. Есть процесс, есть путь, и мы продолжаем по нему двигаться.

У нас был этап, когда мы вроде шли к премьере с совершенно другим, гораздо более расширенным актерским составом. Потом на полгода остановились, не репетировали, вернулись с совсем другим составом и другой пьесой. Даже сейчас, на этапе переставления даже каких-то нюансов, колоссально меняются смыслы. Даже от акцентов, от того, на какое слово артист ставит ударение, может поменяться все кардинально.

Самое главное здесь, что должен почувствовать зритель. У него должно быть ощущение открытого финала и собственной вовлеченности, что ты тоже среди этих людей, которые сидят на сцене. И дальше выбираешь — в какую сторону идти и сам себе задаешь вопросы: а я какой? А куда мне идти?

Я всегда рада, когда узнаю, что мы едем в Омск — я считаю, что здесь невероятно театральная публика, очень тонко чувствующая, воспринимающая и образованная. И я очень люблю этот театр — все в нем прекрасно, и люди, которые здесь работают, и сам зал, и атмосфера. И, конечно, чувствуется, насколько серьезно здесь относятся к нашей профессии, а зрители — это люди, которые понимают, любят и ценят театр. Поэтому для нас приезд в Омск — это радостное событие.

Олег Рязанцев, (в пьесе — Смердяков):

- Я около года пробовал роль отца и репетировал в этом спектакле, но все закончилось Смердяковым. Но я думаю, что если бы я не пробовал другую роль, точно не было бы и Смердякова. На репетициях в Москве Лев Абрамович многое поменял, нашел какие-то новые вещи. И я думаю, что здесь, в Омске, тоже будет нечто новое. Поэтому работа не останавливается.

Мой Смердяков — не плохой, не хороший, он один из братьев Карамазовых, просто человек, который прошел через такое детство. На самом деле, все братья похожи друг на друга, каждый из них высказывает похожие мысли. В какой мере мы жалеем себя, в такой мере я жалел и своего героя.

Хочется сказать, что эта история не совсем про братьев Карамазовых. Это история про нас с вами, потому что в каждом из нас сидит и Митя, и Алеша, и отец Карамазов, и Смердяков. Это мы, потому что события, которые происходят вокруг нас — тоже страшные и непростые. Мы — это те же братья Карамазовы, только в другой ситуации. Достоевский пишет о нас, о людях, вне времени и пространства. Человек как таковой не меняется — мы изобретаем какие-то вещи, но суть человека — можно назвать ее греховной или святой — та же, она не изменится никогда.

Евгений Санников (Алеша Карамазов):

- Достоевский задумал написать «Историю великого грешника», и «Братья Карамазовы» — это первая ее часть. Он планировал, что Алексей пойдет дальше и будет испытывать новые жизненные перипетии. В этом разрезе Алеша — главный герой, а здесь он еще только получает свои намерения в этом мире. Во второй и третьей части он бы уже расцвел во всей красе, но мы подумали, и он «расцвел» в нашем спектакле уже сейчас. В нашей трактовке Алексей вбирает в себя все линии братьев, своего отца, женщин, и не только — взяты даже тексты из «Идиота». Поэтому он мне кажется шире, объемнее и сложнее, чем на страницах самого романа.

В Омске я уже был в 2014 году, знаю, что это знаковое место для омичей и любителей Достоевского. Не то, что бы я испытывал дополнительный стресс, но знание о том, что Достоевский был здесь на каторге, добавляет размышлений и чувств.

Я помню, когда я первый раз прочитал «Братьев Карамазовых» на первом курсе института, я понял, что это в меня попадает, и это меня засасывает. Я просто не мог остановиться.

При подготовке к спектаклю я тоже пробовался буквально на все роли, даже репетировал Федора Павловича Карамазова (отца). К последнему полугодию перед выпуском я уже «остепенился». Есть какие-то сложные вещи в спектакле, которые нужно выразить, и они даются непросто, к ним надо готовиться, до них надо расти, и я понимаю, что это еще долгий путь, это мучения. Но эти сложности и муки делают меня как человека лучше. Потому что приходится себя в чем-то смирять, чтобы попробовать сыграть сложную гамму чувств.