Владимир Золотарь: «ТЮЗ – больше, чем театр»

Художественный руководитель Театра юного зрителя – о том, как воплощается идея театра-лаборатории, театра-клуба, театра-фестиваля, и о планах сезона.

Какао, конфеты и разговор

– Владимир Александрович, смысл концепции, с которой вы в ноябре прошлого года победили в конкурсе на должность руководителя: ТЮЗ больше, чем театр?

– Да, я в этом убежден, и потому говорил, что детский и юношеский театр должен существовать как театр-лаборатория, театр-клуб, театр-фестиваль. Лаборатория – место, где можно экспериментировать, фестиваль – пространство для объединения искусств, а клуб – для общения и даже развлечений. Для меня важно было в качестве первого шага опробовать идею клуба. Мало ставить спектакли, нужно общаться со зрителями по поводу того, что они увидели.

– Я слышала, что вы приглашали маленьких зрителей на репетиции премьерного спектакля «У лис длинные носы».

– Да, на несколько репетиций приходили по 40-50 человек – один-два класса. Конечно, бесплатно, это ведь еще не совсем спектакль, артисты не выходят на поклон. Мы говорили детям: нам важно проверить, где вам интересно, а где нет. И в результате кое-что скорректировали.

Благородное дело

– Почему вы из взрослого театра перешли в детский, где столько дополнительных сложностей?

– Потому что у меня было внутреннее ощущение, что мы живем в очень нетеатральное время. И во взрослом театре ты в большей или меньшей степени угождаешь уже сформированному вкусу. А детский театр растит зрителя, это, с моей точки зрения, более благодарное и более благородное занятие. В Москве, Петербурге у каждого театра есть своя аудитория, а в большинстве крупных городов рядом в зале могут сидеть университетский профессор, который видел театры наших столиц и Европы, и пэтэушник, который пришел в первый раз, чтобы порисоваться перед своей девушкой. У меня в спектакле Алтайского театра «Великодушный рогоносец» была шутка, которая казалась нам прелестной: цитата из чеховской «Чайки». Над ней смеялись только на фестивалях. Так вот я хочу воспитать зрителя, который будет знать Антона Павловича и никогда не произнесет ужасную, разрушающую суть театра фразу: «У нас и так в жизни много проблем, а вы тут нам показываете…». Он будет понимать, что театр и для зрителей тоже – это работа, пусть и в удовольствие.

– Нужны режиссеры-единомышленники. Они есть?

– Круг очень узок. Мало режиссеров, которые осознанно занимаются детским театром, молодых еще меньше – по пальцам одной руки можно пересчитать.
А все-таки это молодое дело. Одна из немногих – Полина Стружкова, постановщик спектакля «У лис длинные носы». Вышла из Российской академии театрального искусства с желанием заниматься этим. И за семь лет не поставила ни одного взрослого спектакля.

– Лаборатория молодой режиссуры «Внеклассное чтение», которая прошла весной, поможет открыть новые имена?

– Для того и создавалась.

В этом сезоне обязательно проведем еще одну. Мне хочется пригласить выпускников театральных вузов, чтобы они могли попробовать себя в детском театре. Не знаешь, чего от них можно ждать, – и в этом азарт.

– А какова судьба пьес, за которые проголосовали зрители во время лабораторных показов?

– Две из них – «Собиратель пуль» и «Битва по средам» – будут поставлены в этом сезоне. Наши распространители билетов говорят, что зрители ждут спектакли на школьную тему. «Битва по средам» – такой, правда, американский. Но эта дистанция, географическая и временная (периода вьетнамской войны), не мешает показать и исследовать подростковые радости и боли. К сожалению, российских сегодняшних пьес о школе нет.

«Отелло» – молодежная история

– У вас не было желания переименовать ТЮЗ, как это сделали во многих городах?

 – А он давно переименован, в официальных документах пишут: «Театр для детей и молодежи».

А в Новосибирске ТЮЗ стал «Глобусом», но от детей ему никуда не уйти. В Москве же Российский академический молодежный театр гораздо больше выполняет функции детского театра, чем ТЮЗ Яновской и Гинкаса. Дело не в названии.

У ТЮЗа очень большой театральный объем. Юный возраст – это ведь и студенчество. Меня встретили на пороге театра словами: «Ну, студентов вы сюда не приведете». А ведь это наш целевой зритель.

– И на «Отелло» вам удалось привести студентов. И взбудоражить город – вы этого хотели?

– Этим спектаклем я как художественный руководитель решал сразу много задач. Времени было мало, и надо было для первого моего спектакля выбрать название, которое бы меня действительно волновало. Занять много актеров, зацепить новую категорию зрителей. Ну и отметить 450-летний юбилей величайшего драматурга мира. Почему-то эта дата оставалась в Омске в тени. И меня поддержали актеры. Когда объявил, возник радостный ажиотаж.

А Анатолий Ильич Звонов сказал: «Я подумал: а ведь «Отелло» и правда хорошо подходит для нашего театра, очень молодежная история». Ставить Шекспира прекрасно, но и опасно – из-за сравнений с великими спектаклями и артистами. Но когда я ставил в Барнауле «Собачье сердце» и сомневался, режиссер Вячеслав Кокорин сказал: «Наш зритель очень любит, чтобы ему рассказывали сказки, которые он знает». И это правда. Тот мой спектакль коммерчески опередил считавшегося кассовым «Слишком женатого таксиста» Куни. И на «Отелло» билетов в кассах не было за две недели, а на закрытии сезона мы увидели у входа старушек, которые перепродавали билеты по 550 рублей – это два с половиной номинала. И в зале на 550 мест уместились 700 зрителей, все проходы были забиты.

– И с «Отелло», в котором участвовали музыканты филармонии, началось объединение творческих сил города под крышей ТЮЗа?

– Мы хотим сделать это правилом в жизни театра. Когда проводили шекспировскую вечеринку, а потом пушкинскую и опен-эйр «Воздух – Воздух», за два дня начинали запись, и приходилось ее закрывать, потому что желающих было больше, чем мог вместить наш дворик. Приглашали молодежь, вывешивая объявления в вузах, в социальной сети «ВКонтакте», и студенты почувствовали, что театр им интересен.

Зрителям на удивление

– Омский ТЮЗ выиграл грант Министерства культуры России в 8 миллионов рублей на постановку «Маленьких трагедий» Пушкина. Вошел в десятку театров, которым выделена поддержка. Чем удивлять будете?

– Проект называется «Маленькие трагедии. Опыт драматических изучений». Спектакль будем ставить совместно с Омской филармонией, потому что в конце прозвучит «Реквием» Моцарта в исполнении Омского академического симфонического оркестра и хора. Художественный руководитель оркестра Дмитрий Васильев заинтересовался проектом, скоро начнем работу.

А главной составляющей сценографии станет видео, при помощи которого будет создано пространство спектакля. Надо оживлять и пространство фойе, чтобы оно задышало. Сначала здесь пройдет фестиваль граффити – фантазии на тему «Маленького принца» Экзюпери, потом фотовыставка. Постоянной экспозиции не будет. Хотим оборудовать настоящий выставочный зал.

– Еще об одном новом для Омска проекте рассказывал арт-директор фестиваля «Академия» Александр Вислов. Вы готовите с ним вербатим – спектакль из жизни омской молодежи. О чем он будет?

– Мы с Александром начали размышлять, что интересно омской молодежи? Ну, это же на поверхности лежит – «Авангард», его болельщики. Там жизнь кипит. Тут же приходит актер: «Я 15 лет смотрю игры, могу дать телефоны фан-клубов». К концу сезона выйдем с этим спектаклем.

– Сезон обещает быть напряженным для вас?

 – Я однажды в жизни поставил шесть спектаклей в сезон в разных городах. Думал, не выживу. Что-то похожее будет и нынче. «Остров сокровищ», «Маленькие трагедии», вербатим, а еще с Игорем Григурко мы задумали к 70-летию Победы сделать пластический спектакль, в котором показать драматизм истории войны через жизнь танцплощадки. Это то, что я буду делать как режиссер. А я ведь еще и художественный руководитель. Но в других театрах ничего ставить не буду.