Георгий Котов: «Таланта без труда не бывает»

Омск стал мне родным»

– Георгий Валерьянович, заранее с днем рождения не поздравляют. Но поговорить же об этом мы можем. На днях вы отмечаете свой юбилей, вам исполняется 75 лет. А в июле исполнилось 45 лет с того дня, когда вы впервые вышли на сцену Омского театра музыкальной комедии. Столько замечательных дат! А как отмечать будете?

– На самом деле юбилеев у меня нынче много. Полвека исполняется, как вхожу в Союз театральных деятелей. В августе отметил 50-летие своей супружеской жизни с Оленькой Бржезинской. Золотую свадьбу мы сыграли. А что еще отмечать?

– А говорят, бенефис ваш в театре будет.

– Говорят, будет. Но до него надо дожить.

– И танцевать будете?

– Конечно, придется вспомнить былое, с чего начиналось. «С чего начинается Родина…» (поет). Тем более что Омск стал мне действительно родным. Большая часть жизни прошла здесь.

– Да, действительно, в жизни бывают удивительные вещи. вы же из Оренбурга, актер в третьем поколении?

– Да, но мои предки жили в Омской губернии. Я по маминой линии яицкий казак. Прадед мой – георгиевский кавалер. А вот дед был священником, после того как его сослали в Омскую губернию, учительствовал в Красноярке. Мама при Колчаке училась здесь, в женской гимназии. Потом из Омска они переехали в Оренбург. Позже мама стала актрисой Оренбургского драматического театра. А папа был первым директором Оренбургского театра оперетты, режиссером и актером работал, не имея специального образования. Но умел многое. В пятнадцать лет он убежал из дома с цирком, влюбившись в циркачку. В цирке работал наездником, гимнастом, что потом ему в жизни очень пригодилось. Когда роман закончился, он из цирка ушел, и его сразу взяли в кордебалет.

– А основателем вашей актерской династии кто был?

– Папина мама – Софья Ивановна. Она служила в Одесском музыкальном театре, была шансонеткой, пела, записывала грампластинки, дружила со звездой немого кино Верой Холодной и тоже снималась в немом кинематографе. Очень была любима публикой. От патриарха Белой и Малой Руси получила в подарок перстень. С этим перстнем и похоронил ее мой отец.

«Учиться помешал диплом»

– Вы из актерской семьи, сами мечтали быть актером, а зачем-то пошли учиться в железнодорожный техникум.

– В техникум пойти меня вынудили обстоятельства. Родители мои расстались, отец уехал сначала в Чимкент, потом в Омск, материально маме было трудно, надо было помогать. Поэтому в тринадцать лет я поступил в техникум. Хотя помогать я начал с восьми лет, когда впервые вышел на сцену Оренбургского драматического театра. Мне платили тогда «разовые».

– Но актерству все равно решили учиться?

– Да. Когда получил диплом, мы с Геркой Мартынюком (Георгий Мартынюк впоследствии прославился исполнением роли Знаменского в телесериале «Следствие ведут знатоки». - прим. редакции) поехали в Москву поступать в театральный вуз. Три тура я прошел успешно и в школе-студии МХАТ, и в Щукинском училище, и в ГИТИСе. Но как только нужно было сдавать документы, меня нигде не брали с моим дипломом. Тогда с этим было строго, диплом нужно было отрабатывать.

Во ВГИК я опоздал, там прослушивание уже прошло, но знаменитый кинорежиссер, педагог, народный артист СССР Сергей Герасимов вместе с Тамарой Макаровой меня прослушали и решили брать без кинопроб. А так как курс был уже набран, да еще я со своим дипломом, пошли мы к ректору. Закончилось тем, что Герасимов позвонил в Министерство путей сообщения с просьбой сделать исключение для абитуриента Котова, но министр был в отпуске, а его заместитель, извинившись перед мэтром советского кино, сказал, что не имеет права решать этот вопрос.

Пришлось мне возвращаться в Оренбург. Но на железную дорогу я не пошел. Устроился в драмтеатр. Днем работал электриком, а вечером – артистом вспомогательного состава. Но этот год не был потерянным. Как-то к нам приехали киношники – снимать фильм «Иван Бровкин на целине». Снимался в массовке. Жаль, многое вырезали, но несколько моментов с моим участием в фильме остались. На съемках я познакомился с нашими знаменитыми актерами Татьяной Пельтцер, Михаилом Пуговкиным, Леонидом Харитоновым, Константином Синицыным, Верочкой Орловой. Они даже к нам домой приезжали на обкомовской «Волге».

А через год меня приняли в ГИТИС. В нашем театре проходил смотр молодежи. И так получилось, что в это время мне пришлось заменить актеров, игравших в спектаклях главные роли, потому что один сломал ногу, а второй запил. Комиссия, в которую входили известные режиссеры, преподаватели, критики, меня заметила. Ну, и спрашивают у руководства театра, почему актер Егор Котов не заявлен на смотр молодежи, что он окончил? Им отвечают: «Железнодорожный техникум». На что мне директор школы-студии МХАТ папа Веня Радомысленский говорит: «Вы можете и дальше так работать, но все же надо получить образование». После этого я пошел в школу рабочей молодежи, за две недели экстерном сдал шестнадцать экзаменов и получил аттестат зрелости. После этого поехал в Москву, поступил в ГИТИС.

«К Любимову я не пошел»

– Георгий Валерьянович, зачем после учебы вернулись в Оренбург? Почему не остались в Москве?

– Трудно сказать, почему так поступил. Предложений было много. Хотел в Львовский театр советской армии, даже поехал туда, но атмосферка не понравилась. Вернулся в Оренбург.

– Но вы ведь отказались и от предложения Юрия Любимова поработать в театре на Таганке.

– Отказался. Потому что театра еще не было, он только создавался. А мои однокурсники к Любимову пошли.
– Вы потом не жалели?

– Нет. Никогда ни о чем не жалел. Потому что гадостей, кроме как самому себе, никому не делал.

– Из Оренбурга вы очень скоро уехали. Не было перспектив?

– Нет, перспективы как раз и у меня, и у супруги моей были хорошие. Я уже начал заниматься режиссурой. Но в театре случился конфликт: главного режиссера вынудили подать заявление об уходе. И когда его убрали из Оренбургской музкомедии, в знак протеста мы ушли в никуда.

– После этого решили ехать в Омск?

– Поехать в Омск посоветовала нам моя мама. Отец работал в Омской музкомедии, и она знала, что директор театра Снегов очень хорошо к нему относился, похоронил его. И вот я в час ночи по местному времени, в Омске было вообще два часа, набрал номер телефона директора омского театра. И вдруг трубку неожиданно сняли: «Алло, алло, Снегов у телефона». Говорю: «Здравствуйте, Михаил Осипович. Это вас беспокоит из Оренбурга Котов». А он говорит: «Егоронька, как у тебя все замечательно!» Говорю: «Уже не замечательно, с завтрашнего дня не работаю». А он мне: «Только дай слово, что не будешь больше никому звонить». И положил трубку. А в полседьмого утра принесли телеграмму с приглашением в Омский театр музыкальной комедии. Как после этого можно было списываться, созваниваться с кем-то еще?

«Театр – это служба»

– Но приняли вас в Омске хорошо?

– Театр был на гастролях в Калининграде, мы прилетели туда, и выяснилось, что Снегов в больнице. Виктор Лавров, главный режиссер театра, ничего не знал о нашем приезде и пригласил своих людей. Понятно, был недоволен. Пришлось показать телеграмму. Но потом мы с ним хорошо общались. Он даже про меня байки рассказывал: «Захожу в учебный театр ночью, в полпервого, а на сцене какая-то тень. Присмотрелся, а это Егор репетирует». Придумал все: после двенадцати нас из учебного театра выгоняли. И он ночью тоже никуда не ходил.

Но я очень благодарен Лаврову. Благодаря ему появился один из лучших спектаклей театра – «Василий Теркин». Тогда же музыковеды назвали меня «первым Теркиным на музыкальной сцене».

– Знаю, что вы еще были самым молодым артистом в СССР, сыгравшим Мишку Япончика.

– Да, эту роль давали только мастерам сцены, а я ее сыграл в 26 лет. Как мне завидовали актеры всей страны, ты не представляешь!

– А какую-то роль для себя особо выделяете, считаете знаковой?

– Как сказать? Все роли знаковые. Но те, что сыграл первые, еще в детстве, – в «Американской трагедии», «Семье Ульяновых», «Дворянском гнезде», – особо ценю. Вася Теркин тоже для меня очень многое значил.

– Но вы столько всего сыграли, столько спектаклей поставили как режиссер, пишете стихи, издали книгу, преподавали, были худруком курса Северного драматического театра, до сих пор заняты в спектаклях музыкального театра. И званий у вас много, и даже именная звезда есть на Аллее звезд у театра. А чего еще не сделали?

– Давно новых ролей не получал, а так хочется! Кажется, что еще не допел. Сейчас за мемуары сел. Сам пишу.

– Вы счастливый человек?

– Я очень счастливый. Со мной столько всего в жизни произошло. Сколько актеров, режиссеров, парт­неров прекрасных рядом было!

– Это да. Особенно парт­нерш. Чего стоили ваши танцы с Надеждой Блохиной. Супруга не ревновала? И почему вы с ней в паре на сцену почти не выходили?

– Но я же по амплуа не герой. А она героиней была с потрясающим голосом. У нее в партнерах были красивые высокие мужики. Только когда стала характерной актрисой, мы смогли с ней встречаться на сцене. И работает она до сих пор. А ей уже 81 год!
– А что для артиста важнее – талант или трудолюбие, ответственность?

– Я так тебе скажу: ни один талант без труда не бывает. Трудолюбие – это прежде всего. Хотя, если нет способностей, тоже ничего не получится. А главное в нашей профессии – служить людям, создавать им настроение, приносить радость. Театр – это служба. Плохо, когда он становится местом работы. Сцена не место для славы. Это – Голгофа, которая иногда становится Олимпом.