Семейная реликвия

В долинах, купаясь в зелени садов, сияя приветливыми окнами, раскинулись станицы и хутора. Радуют красками яркие палисадники, и зовут под сень беседки, увитые виноградом. Величавые храмы и уютные церквушки услаждают взоры.

Необъятна степь, влекущая в неведомую даль ровными лентами шоссейных дорог, вдоль которых тянутся бескрайние поля и яблоневые сады. Богата эта земля – и плодами, и пшеницей, и рыбой, которая разводится в многочисленных зеркальных прудах, славна и людьми гостеприимными, открытыми и трудолюбивыми.
Здесь, на Кубани, в семье моего деда Семена Егоровича Игнатенко родилось семеро детей, среди которых и моя мама – Анастасия Семеновна Прокопенко. У деда был свой ветряк, на котором мололи рожь и пшеницу крестьяне из соседних хуторов. В семье никогда не нанимали батраков, все дети помогали по хозяйству. В те времена, кто трудился на земле, жили зажиточно. Поэтому мой дед попал под каток политических репрессий. В 1928 году его сослали на Дальний Восток. О его дальнейшей судьбе нам ничего не известно. Моя бабушка осталась одна с детьми. Поднимать детей было очень сложно, двое из семи не выжили. Моя мама смогла стать на ноги, создать семью, и на свет появились мы с моим братом.

Когда я выросла, то уехала учиться на Урал, в Златоуст.  Там я познакомилась со своим будущим мужем, который и привез меня в Сибирь. Теперь мои дети считают себя коренными сибиряками и очень этим гордятся.

Главной реликвией моей семьи я считаю фотографию моего деда – кубанского казака. Уж не знаю, как моей бабушке удалось ее сохранить в лихолетье. Эту фотографию я нашла в сейфе матери после ее смерти. Всматриваюсь в лицо родного человека, представляю, каким он был. События двадцатого века многие семьи оставили без истории и корней. Многие из нас ничего не знают о судьбах своих родных, погибших во время революций и войн. А у меня вот осталась эта единственная частичка, связывающая меня с моими предками.