Сергей Зубенко: «Я так гаркнул, что все вздрогнули»

Актер Омского ТЮЗа о съемках в фильме «Тихий Дон».

Нужны были незасвеченные лица


– Сергей, как вы попали в съемочную группу «Тихого Дона»?


– Абсолютно случайно. Кастинг-директор ездила по России, приходила в театры, по фотографиям выбирала, с кем встретиться.


– Искала характерные лица?


– Искала лица, не засвеченные в ситкомах, телесериалах. У режиссера Сергея Урсуляка был принцип: снять в этом фильме новых артистов. В «Тихом Доне» только несколько звезд. Сергей Маковецкий – друг режиссера, с которым они учились вместе. Он только в одном фильме Урсуляка не снимался. Людмила Зайцева – известная актриса, но давно не работала в кино. Дочь Сергея Владимировича, сыгравшая Наталью, год назад окончила Щукинский театральный институт, он ходил на экзамены, там присмотрел Полину Чернышову на роль Аксиньи.


– Было ли важно, чтобы актер был казачьего роду-племени?


– Нет. Сергей Владимирович Урсуляк рассказывал, как проходил кастинг в Москве. Каждый день – огромный поток, как на экзамены в театральное училище.

И каждый второй говорил: «У меня в роду казаки». Режиссер устал это слушать и для прикола повесил надпись: «Я знаю, что у вас в роду были казаки».
– А на самом деле у вас были среди предков казаки?


– Не было. Мой прадед был сослан в Сибирь на каторгу. Через десять лет ему разрешили поехать домой за своей любимой, и он привез с Украины суженую, которая столько времени его ждала. Здесь родился дед, и сам я родом из Омска.


– Ваш герой Сотник – грозный, громогласный казак. Какие задачи ставил режиссер?


– В кино все рождается на площадке. У меня два эпизода: принятие присяги в третьей серии и выборы атамана в седьмой. Когда на репетиции я буквально гаркнул свой текст, актеры, стоявшие напротив, вздрогнули. Сергей Маковецкий сказал, что я сразу ухватил суть образа. Но я же готовился. А снимался эпизод часа четыре. В сцене участвовало 150 человек. Было холодно, ветер – под 30 метров в секунду. На актерах под шинелями утеплители, а местные кадеты из массовки продрогли. Я говорю: «Зато вам, мальчишки, на всю жизнь память будет». А в результате в фильме их почти не видно. В кино так бывает.


Шашка из музея


– Где проходили основные съемки «Тихого Дона»?


– Недалеко от станицы Вешенской построили четыре хутора, один потом, как это было написано Михаилом Шолоховым, сожгли. Я снимался в станице Еланской. Она была раньше многолюдной, а сегодня остались только четыре дома и церковь на холме, причем действующая. Дома в стороне, в кадр не попадают, а огромный хутор выстроен был по старым фотографиям.


– Большие затраты…


– Но ведь и роман – эпопея. В фильме Сергея Герасимова на первом плане – история любви. Но многое ведь непонятно: почему Григорий пошел к красным, а потом опять оказался в рядах белоказаков? У Шолохова есть эпизоды реально страшные.


– В 1958 году не все дозволено было показывать…


– Потому и стояла задача рассказать всю правду. Сначала решено было снять десять серий. Денег хватало на восемь. Сергей Урсуляк не знал, как быть. И пошли с продюсером на такую хитрость: смонтировали две серии из нарезки и показали людям, от которых зависело решение. В результате вышло четырнадцать серий.


– Как решалась задача показать казачий быт во всех подробностях?


– Была большая группа консультантов. Находили раритетные вещи. Например, у старшего Коршунова в фильме – настоящий атаманский посох из музея, у меня – старинная шашка. Когда я первый раз прилетел на съемки, из аэропорта ехал с иеромонахом Исидором, настоятелем одного из петербургских монастырей. Он раньше консультировал Павла Лунгина на фильме «Остров» и рассказывал, что ради достоверности там было немало переделок. А для сцены присяги в «Тихом Доне» он вез облачение священника из православного музея и подлинную книгу, в которой напечатана присяга казаков государю. Кстати, отец Исидор, узнав, что я из Омска, обрадовался: он, в миру Игорь Минаев, после окончания театрального училища им. Щукина полтора года работал в Омской драме.


– Трудно было актерам освоить местный говор?


– Исполнители главных ролей полгода в Москве занимались этим со специалистом и столько же времени учились скакать на конях. А на съемках был такой Митя, который следил за речью. Подходит ко мне на репетиции и подсказывает: «У нас неправильное наречие. Нужно говорить: «Грабить нашу достоянию и имушеству». Или: у нас бы сказали: «А теперь с Богом, молодцы!» А у них – ударение на последнем слоге – молодцы.


– А как местные жители относились к съемкам?


– Ревностно следили за происходящим. Когда еще за год до съемок ростовские журналисты спросили Сергея Урсуляка, что будет самым трудным в съемках этого фильма, он ответил: «Что все местные казаки точно знают, как делать фильм «Тихий Дон». Еще живы те, кто в молодости снимался у Герасимова». Действительно, местные пристально следили за работой. Фотографировали процесс съемок, выкладывали на своих страничках в социальных сетях. Сурового вида казачки и мне потом прислали фотографии.


– В Интернете немало критики, сравнений в пользу старого «Тихого Дона»…


– Но и когда снимал Герасимов, были разговоры, что Нонна Мордюкова сыграла бы Аксинью лучше. Григорий-Глебов там сразу видный, харизматичный мужчина, актеру было под 40. А Урсуляк хотел показать обычного хуторского парня, которого время ломало через колено, и то, что происходит с человеком в стихии братоубийства. Но и хороших отзывов немало. Главное, люди заинтересованно смотрят фильм. Свой, а не американскую ерунду. Сергей Урсуляк убежден, и я с ним согласен, что классику нужно переснимать.


– Какой была атмосфера на съемках?


– Работа была организована очень четко, как на заводе. Меня поразила слаженность съемочного процесса и хорошее настроение всей команды. Нервной обстановки не было. Стояли трейлеры: в одном – костюмерная, в другом – грим, в третьем выдавали оружие. Если актер настраивается сняться в большой сцене, его никто не отвлекает. А в перерывах – общение, шутки-прибаутки. Очень свободная обстановка. Исполнителям главных ролей было нелегко. Они же все заняты в театрах, Евгений Ткачев работает в Театре наций и играет в «Сатириконе». Я летел с ним в Москву. Он говорит: «Вот приеду домой в восемь, посплю до часу, потом репетиция в театре, спектакль – и на такси в аэропорт, завтра – съемка. А я видел его расписание: грим – в четыре утра.


Не повторяться!


– Это ваш первый опыт в кино?


– Нет. В 1982 году, когда я вернулся из армии в Иркутское театральное училище, к нам приехал Евгений Евтушенко. Он искал актеров в свой фильм «Детский сад». В паре с Таней Гончаровой мы сыграли большой эпизод, когда играют свадьбу с женихами, уходящими на фронт. В 2006 году было приглашение к Андрею Звягинцеву в эпизод фильма «Изгнание». Прилетел в Молдавию, и там смешная история вышла. Все встречали и говорили: «Наконец-то приехал». А оказывается, Андрей Звягинцев повесил на стену мою фотографию и сказал: «Этот человек уже утвержден в мой фильм». Съемки были отложены на два года, а фотография висела. Когда был отснят мой эпизод, Андрей сказал: «Сделаем из него маленькую роль. Съемки через неделю». А у меня в кармане билет на завтрашний авиарейс, мне в Омск, в «Пятый театр» нужно. Так и улетел. А когда фильм вышел, моего эпизода в нем не оказалось. Ну, еще в Омске снялся у Игоря Михайлуся, ученика Владимира Хотиненко, в его дипломном фильме «Дорога».


– Чем театральному актеру интересна работа в кино?


– Любой новый опыт интересен. Мне жалко тех коллег, кто все время работает на одном месте, не бывает на фестивалях, у кого всегда один режиссер. Мне довелось путешествовать, работал в Иркутске, Волгограде, Челябинске, Красноярске. Осел на 18 лет в «Пятом театре», зато с какими режиссерами довелось поработать: Иваном Поповски, Анатолием Праудиным!


– У вас запоминающаяся внешность. Как удалось избежать рамок одного амплуа?


– В театральном училище уже примеряют: этот будет герой, этот характерный актер. А мне в моем первом театре – Иркутском ТЮЗе – режиссер Вячеслав Кокорин говорил: «Сережа, тебя заштамповать очень легко. Бойся похвалы». Очень важно не повторяться.


– В «Пятом театре» вы сыграли 20 ролей. Какие спектакли были особенно по душе?


– Конечно, люблю «Повести Белкина», «Кавказский меловый круг». Часто вспоминаю работу с Иваном Поповски в «Пугачеве». Нашли свидетельства о телохранителе Пугачева Топорике, и этот кровавый персонаж, наслаждающийся убийствами, опровергал актерское правило: играешь злодея, ищи, где он добрый. Я играл ужас злодейства. А в «Пяти вечерах» в постановке Константина Рехтина был лирическим героем, сыграл Ильина. И очень любил спектакль «Кроткая», в котором играл главную роль. Грех жаловаться, работы было много.


– Но вы ушли в ТЮЗ. Почему?


– Приехал Владимир Золотарь, которого я знал как талантливого, грамотного, тактичного режиссера. За прошлый сезон в ТЮЗе десять премьер, я занят в семи.


– Среди них спектакль-вербатим «В Авангарде» про фанатов хоккейной команды. А правда, что болельщики на вас обиделись за роль Антифаната?


– Во время второго показа кто-то из зала выкрикнул: «Ну ты же сам болельщик…». Да, у меня много лет абонемент на матчи «Авангарда». А тут должен был доказывать на сцене, что хоккей – это зло. Но лидер фанатов Олди меня понял. Сегодня любят все ниспровергать, вот и про «Тихий Дон» пишут в Интернете, что это зло, и деньги можно было потратить на что-то другое. Недовольные всегда есть, одного я представил. Что ж, лучше ничего не делать?

URL: http://omskregion.info/news/38068-sergey_zubenko_ya_tak_garknul_chto_vse_vzdrognuli/
Дата публикации:09/12/2015 11:28
Автор:Светлана Васильева
Фото:Евгений Кармаев