С прицелом на Берлин

Когда мы говорим о предприятиях, работавших в Омске в годы Великой Отечественной войны, чаще вспоминаем завод имени Баранова, эвакуированный из Запорожья, объединение «Полет», созданное в 1941 году на базе двух московских авиационных заводов, и завод имени Козицкого, эвакуированный в наш город в том же 1941 году из Ленинграда. Но мало кто знает, что в военные годы в Омске работало еще одно ленинградское предприятие.

Вуз – завод

Сегодня оно называется ЛОМО – Ленинградское оптико-механическое объединение, известное многим начинающим фотолюбителям фотокамерой «Смена». Впрочем, в годы войны фотоаппараты являлись далеко не единственной продукцией, а заводские объединения работали преимущественно на оборону и находились в ведомствах либо НКВД, либо Народного комиссариата вооружений.

Когда фронт приблизился к Северной столице, в этих могущественных ведомствах было принято решение об эвакуации всех действовавших предприятий в глубокий тыл. Наиболее компактное оборудование механических заводов оказалось возможным разместить в зданиях вузов, поэтому новые предприятия возникли в областных центрах Урала и Сибири: в Свердловске, Новосибирске и Томске. В Омске предприятие разместили в главном корпусе сельскохозяйственного института.

За колючей проволокой

Недавно ушедший из жизни ветеран вуза, доцент кафедры технических культур Павел Петрович Захаров вспоминал, что в июле 1941 года прибыл первый эшелон с оборудованием эвакуированного ленинградского завода. В этом эшелоне было несколько семей рабочих. Это такелажники, мастера-наладчики и инженерный персонал. Первыми были привезены семнадцатый и девятнадцатый цеха. Семнадцатый цех разместили в первом учебном корпусе. Вероятно, потому, что станочное оборудование было очень громоздким, тяжелым. Девятнадцатый цех разместили на втором этаже старой столовой (ныне помещение старой библиотеки). Остальные цеха (2-, 5-, 7-, 10-, 16-й и испытательная лаборатория) прибыли несколько позже и размещались во втором учебном корпусе. Вместе с техникой приехало много молодежи – учащихся ремесленных училищ из Ленинграда, Смоленска, Ржева и других городов. Руководство завода с техническими отделами и военное представительство были размещены в первом учебном корпусе. Территорию завода быстро огородили четырехметровым плотным забором с колючей проволокой, по углам поставили смотровые вышки. Режим охраны был очень жестким. На территорию можно было попасть либо через первый корпус, либо со стороны поликлиники. В Ленинграде в довоенное время завод назывался «Прогресс». В Омске он стал номерным – №357.

В сентябре 1941 года уже выдал первую продукцию – оптические приборы для всех видов боевого оружия – и заработал на полную мощность. Завод также выполнял заказы по изготовлению небольших партий биологических и металлургических микроскопов, теодолитов, нивелиров и других оптических приборов. По словам бывшего заместителя директора завода по производственной части Михаила Гавриловича Примайчука, завод эвакуировал Лаврентий Берия. Кстати, сам Примайчук возглавлял делегацию рабочих завода, которая приезжала в наш институт на празднование 50-летия Победы.

Завод эвакуировался в Омск не весь. Часть его осталась в Ленинграде для ремонта боевой техники. Завод нуждался в рабочей силе, так как много кадровых рабочих ушло на фронт или осталось в Ленинграде.

– В 1943 году и я был принят на завод в девятнадцатый цех учеником. Через три месяца после сдачи экзамена стал кадровым рабочим. При поступлении с каждого обязательно бралась подписка о неразглашении тайны, – вспоминал ветеран.

Семьи эвакуированных заводчан были размещены в общежитиях № 5, 6, 7 и деревянных домах (бывших общежитиях) по две семьи в одну комнату. Перегородкой служили простыни. Молодежь поселили в общежитии № 8, которое пришлось достраивать. Начиная с 1942 года лица допризывного возраста обязаны были проходить военные всеобучи, для чего рабочий день для них в дни учебы был сокращен на два часа.

В дневное время на стадионе проводились спортивные мероприятия, главным из которых был футбол. Сборная команда завода была сильнейшей в Омске, занимала первые места, а один из футболистов – Всеволод Бобров – впоследствии вошел в команду ЦСКА и сборную страны, а позднее стал хоккеистом. В 1943 году завод был награжден орденом Ленина. По этому случаю здесь состоялся торжественный митинг, на котором выступали рабочие.

Безымянные холмики

Война закончилась победой советского народа над фашистской Германией. Завод № 357 должен был вернуться в Ленинград. Перевозка оборудования и людей проводилась в той же последовательности, что и при эвакуации. Последний эшелон ушел 25 декабря 1945 года. Но не все труженики завода смогли уехать в родной город. Некоторые навечно остались в Сибири и похоронены на бывшем институтском кладбище.

Однако до сегодняшнего дня могилы рабочих и служащих этого завода не сохранились, а само кладбище находится в плачевном состоянии.

В девяностые годы прошлого столетия на это обратил внимание известный омский краевед, уроженец Ленинграда Ференц Надь. Благодаря его усилиям на кладбище была установлена памятная стела и воссоздана аллея с мемориальными тумбами наиболее известных захороненных здесь людей. Среди них и мать Всеволода Боброва – Лидия Андреевна, скончавшаяся в декабре 1942 года.

Впрочем, где находится сама могила, теперь никто показать не возьмется. Равно как и другие могилы преподавателей вуза, профессоров и рабочих завода. В лучшем случае от них остались лишь небольшие безымянные холмики.

Раритеты войны

На институтском кладбище мы побывали вместе с заведующим музеем истории ОмГАУ Олегом Милищенко. Здесь мы продолжили разговор о заводе. Как рассказал Олег Анатольевич, основной продукцией предприятия были оптические прицелы к винтовкам различных модификаций, а также так называемые триплексы. Это многослойное стекло, которое устанавливали на смотровых щелях механиков-водителей танков, бронетранспортеров и самоходных артиллерийских установок для безопасного наблюдения.

– Когда на главном корпусе института решили заменить кровлю, то оказалось, что весь чердак был буквально завален стеклянными линзами и вот этими самыми триплексами, – говорит заведующий музеем.

Как он предполагает, они использовались в качестве изоляционного материала для утепления помещения. В ходе ремонта их выбросили, на чердак уложили керамзит. Но какую-то часть он сохранил, и теперь эти, по сути, раритеты войны занимают достойное место на стендах институтского музея.

От себя добавлю, что я вырос неподалеку от сельхозинститута и помню, как в шестидесятые годы экскаватор рыл какую-то траншею. А в отвалах земли мы, пацаны, находили огромное количество таких же, уже помутневших от времени, линз, которые потом отчищали, а увеличительными стеклами что-то там выжигали по дереву. Откуда здесь взялись эти стеклышки, мы понятия не имели. И только теперь, спустя полвека, я узнал историю их происхождения. Вероятно, это был брак, который в условиях строжайшей секретности зарывали в землю за пределами завода.

Впрочем, были здесь и другие находки – два Георгиевских креста, которые нашли рабочие, менявшие в 2002 году входные двери главного корпуса.

– Возможно, их спрятал кто-то из тех, кто был отмечен этими наградами за службу в царской армии. Но с приходом советской власти демонстрировать их было небезопасно. Вот он их и припрятал до лучших времен, – полагает Олег Милищенко.

Между тем, если вернуться к истории завода и ее омскому периоду, то, к удивлению, она практически неизвестна в Санкт-Петербурге на его головном предприятии ЛОМО.

– Мы связывались с нынешним руководством объединения. И многое из того, что им рассказали, стало для них открытием, – сказал заведующий музеем.