«Он любил малую родину»

В редакцию "Омской правды" пришло письмо от Людмилы Копыловой

«Уважаемая редакция газеты «Омской правды»! Хочу рассказать о замечательном человеке – умном, стойком, трудолюбивом, большом патриоте своей Родины, крупном ученом – специалисте по русской литературе Шерстюк Иване Алексеевиче.

Жизнь его была нелегкой. Он много испытал, пережил. Родился Иван Алексеевич 18 августа 1918 года в Полтавке, куда по столыпинской реформе из Украины были высланы его отец и мать – Алексей Иванович и Марфа Яковлевна. Время было сложное, трудное. Семья поселилась на необжитой сибирской земле, и надо было вложить бесконечно много труда, чтобы выжить и состояться.

Будущий профессор, доктор наук пошел в школу в семь лет. Тогда школьников в Полтавке учили то на русском, то на украинском языках, то вообще класс делили на группы по пять-шесть человек в каждой и по одному из группы закрепляли за определенным предметом, по которому он отвечал на уроках за все звено. За Иваном Алексеевичем закрепили химию. Он вспоминал: «Когда меня спрашивал учитель, мое звено через окно вылезало на школьный двор и там резалось в карты. Оценка, которую я получал, выставлялась в классном журнале каждому ученику звена».

Но Ивану повезло – дома с ним занимался отец. Заставлял читать библию, учить стихи и молитвы, но главное – приучал к труду, словно предвидел, какие испытания выпадут на долю сына. И сын полюбил книги, был общительным, много шутил и получил прозвище Балакарь – говорун.

До первой большой семейной беды он успел окончить только пять классов: в 1930 году семью раскулачили, все забрали и отправили в ссылку, в тайгу. Ночью, перед отъездом, родители тайком раздали младших детей по родственникам на хутора. В ссылке оказались родители и старшая сестра.

Летом 1931 года сестра бежала из ссылки, она попросила Ивана найти отца и мать, передать им деньги для побега. Мальчишку обокрали в Омске на вокзале, но своих близких он все же нашел. Родители и сестра начали работать, а сам Иван поступил в двухгодичную школу животноводов. После года занятий его исключили как сына кулака, но школа запомнилась.

«Я узнал здесь о Маяковском. Учительница поручила мне выучить и прочитать на вечере его «Левый марш». С этого началась моя любовь к Маяковскому на всю жизнь», – вспоминал профессор.

А вскоре судили отца с матерью, дали два года за побег. Начались новые мытарства. Жил на хуторе у родственников, переболел сыпным тифом, чудом выжил. В 1933 году вернулся в Полтавку, окончил шестой класс, поступил в седьмой, но решил: хватит, надо начинать самостоятельную жизнь – и махнул на заработки в Абакан, к деду по матери.

Работы не нашел, отправился на золотодобывающий рудник у тувинской границы. Поступил в горнопромышленное училище как сын бедняка. Там он получил общежитие, его одели, обули, кормили. Работал в шахте, был бурильщиком, лебедчиком, слесарем, кочегаром. Позже поступил в вечернюю школу, вступил в комсомол, начал писать, мечтал быть журналистом и даже окончил трехмесячные литературные курсы в Красноярске. Но журналистика для него закончилась также стремительно, как и началась: в 1938 году во время призыва в армию его снова «разоблачили» как сына кулака по справке, которую запросили в Полтавском сельском совете.

Исключили из комсомола, ему даже грозил арест. Ивана преду­предил секретарь райкома, посоветовав: «Немедленно исчезни». И, собрав свои пожитки, Шерстюк сначала уехал на Урал, а затем к брату Павлу в Каракалпакию.

В Средней Азии после неудачной попытки стать учителем русского языка, поступил на подготовительные курсы Каракалпакского учительского института, был без экзаменов зачислен на литфак. А через два месяца студента призвали в армию.

Уходил Иван Алексеевич в армию не только из института, но и от молодой жены, круглой сироты Марии Афанасьевны Шафоренко-Шерстюк. Уходил на два года, а оказалось, что на семь лет. Встретились Иван да Марья только после Великой Отечественной войны.

Во время войны Иван Алексеевич был артиллеристом-зенитчиком, командиром орудия, старшиной батареи, на его счету немало сбитых вражеских самолетов. За свои подвиги получил звание «Отличник-артиллерист», был награжден орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны II степени, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За победу над Германией». Его супруга Мария Афанасьевна – военный врач – спасала раненых, вытаскивала их с поля боя, получила две контузии, перенесла две тяжелые операции, долго лечилась в госпиталях.

После войны они уехали в Киргизию, где для них началась новая, трудная, но мирная и счастливая жизнь! Здесь родились сыновья. Иван Алексеевич учился, работал. Наука заполнила всю его жизнь. Он работал над творческим наследием Маяковского. Поэту посвящены его диссертации, книги, стихи. Изучал, собирал и анализировал киргизское народное творчество, возвращал к жизни знаменитую поэму «Манас», работал над сохранением украинского и русского народного творчества. Подготовил немало высокообразованных специалистов, его ученики трудились и продолжают трудиться во многих высших учебных заведениях бывшего Советского Союза.

Он был профессором, отличником народного образования, заслуженным деятелем науки Республики Кыргызстан, членом Совета писателей Кыргызстана, главным научным сотрудником научно-исследовательского института гуманитарных наук при Бишкекском госуниверситете, доцентом Киргизского государственного университета. Опубликовал 8 монографий и более 200 научных, научно-методических, научно-популярных статей в киргизских и российских периодических изданиях.

Иван Алексеевич Шерстюк умер в декабре прошлого года. Талантливый ученый и педагог, ветеран войны, подвиг и труд которого всегда высоко отмечался, он прожил очень яркую жизнь. И стал гордостью своих земляков. Возможно, еще и потому, что никогда не терял связь с малой родиной. Часто вспоминал свою Полтавку, старый домик на улице Гуртьева, 36. Спрашивал в письмах у земляков: «Уцелели ли березовые колки вокруг Полтавки? Живет ли в озере рыба? Я помню большую березу, которая росла за хатой. Помню березы и осины около дома, где в Троицу устраивали качели и гулянья. А какая в колках была костянка, на полянах «полуныци» (земляника)! Так хочется босыми ногами исходить по тем местам, где бегал когда-то...»

 Людмила Копылова, пенсионер, р. п. Полтавка».