Андрей Задерий: «Свои изделия я наполняю любовью»

Лучший гончар России в День города создаст огненную скульптуру.

На каждой выставке-ярмарке народных промыслов от изделий этого мастера глаз не оторвать. Горшки, чайники, миски, чашки очень красивы. А еще он играет на созданных им музыкальных инструментах – окаринах. В рубахе старинного покроя Андрей Задерий представляет образ древнерусского гончара. Он не раз побеждал в международных конкурсах керамистов, а на фестивале в Вологде был удостоен премии «Лучший гончар России».

Пламя после фейерверка

– Андрей Анатольевич, расскажите о проекте, которым 5 августа удивите омичей.

– Идею предложила директор музея «Искусство Омска» Лариса Тимкова, посмотрев видео моих огненных скульптур в других городах. Первую я сделал в 2013 году в Сочи в рамках подготовки к Паралимпиаде. У нас с моим парт­нером московским художником и кинорежиссером Андреем Поповым был проект: дети-инвалиды и воспитанники детских домов рисуют эскизы скульптур, а потом в Сочи с помощью профессионалов воплощают их в бетоне, фанере, стекле, керамике. На закрытии выставки я представил огненную скульптуру. Через год в Суздале я участвовал в фестивале огненных скульптур. Потом лепил и зажигал скульптуры на фестивалях керамистов в Черногории, Скопине, а в сентябре прошлого года – в Москве, на площади Революции.

– Как создается огненная скульптура?

– Делается топка, и на печи сверху лепится скульптура из шамотной глины, которая позволяет выполнить толстостенные изделия, выдерживающие резкие температурные перепады. Лепка занимает от 5 до 10 дней, потом сушка. Скульптуру обвязываю специальным одеялом, чтобы тепло не уходило, и поджигаю. Когда температура достигает 1100 – 1200 градусов, одеяло специальными кочергами сдергивается, и из всех отверстий скульптуры вырывается пламя. Интересное зрелище.

– Кто придумал эту технологию?

– Голландская керамистка Нина Холл в начале 2000-х. Хотя и наши специалисты из Московской художественно-промышленной академии имени Строганова что-то подобное делали. Вообще эта традиция восходит к трипольской культуре, распространенной во 5–3-м тысячелетии до нашей эры в междуречье Дуная и Днепра. Там лепили из глины дом, обкладывали его камышом и дровами и поджигали.

– Какие образы вы создаете для огненных скульптур?

– В Скопине – собирательный образ птицы. В Черногории меня вдохновила речка Тара. Ведь и у нас есть река с таким названием, которую я очень люблю. Я решил перекинуть между двумя Тарами символический мост. Слепил образ женщины, которая держит над головой чашу-лодку. А в Суздале была женская фигура с птицами –
этот мотив часто встречается в русских вышивках.

– Какая скульптура зажжется в Омске?

– Пока секрет. Назову тему – слияние двух рек. Омичи смогут увидеть это действо на территории крепости после фейерверка.

– Какова дальнейшая судьба скульптуры?

– Она поступит в фонд музея «Искусство Омска».

От свистульки до окарины

– Как вы выбрали профессию керамиста?

– Не сразу. Я вырос в Рязани. Сестра училась на художника-керамиста в Строгановке, я приезжал к ней в Москву, смотрел, как работает. Но почему-то не цепляло. Стал художником-оформителем. Однажды получил заказ на керамику. Проконсультировался у сестры, выполнил заказ. И понял, что это дело – мое. С той поры ничем другим не занимаюсь.

– Кто были ваши учителя?

– Сестра Галина Сметанина, ее однокашник Григорий Красильников, год мы проработали вместе, в одной мастерской. Это была прямая передача мастерства – из рук в руки. Второй мощный урок от гончаров получил, когда переехал в Омск. В совхозе «Декоративные культуры» работали два мастера, которые делали горшки-плошки, а на заказ – большие напольные вазы, крынки. Сначала они не пускали меня в свою мастерскую, пришлось долго упрашивать. А потом повезло: освободился станок и разрешили поработать.

– С каких изделий начинали?

– Со свистулек. Все с этого начинают. Потом стал изготавливать окарины. Эти духовые инструменты рода свистковой флейты были в старину у разных народов. А в 19-м веке итальянец Джузеппе Донатти изобрел современную форму в виде головы гусенка. Потом стал писать для окарины музыку, открыл музей этого инструмента.

– Вам тоже удалось усовершенствовать окарину?

– Во всем мире двойные окарины делают моноблоком с двумя камерами, двумя голосами, настроенными в унисон. А я решил камеры сделать раздельно.

– Кто интересуется этим инструментом, покупает его?

– Музыканты и любители. Когда играешь на окарине, у слушателей на глазах наворачиваются слезы. Созвучия трогают струны сердца.

– Вы изучали историю гончарного промысла в Прииртышье. И что открыли?

– Был совместный проект с Егором Кузьминым, мастером по бересте. Мы выяснили, что в Колосовке работали гончары братья Зайцевы. Их сослали в конце 19-го века в Сибирь из Иваново-Вознесенска за то, что воровали лес. Братья были предприимчивыми, они открыли пасеку и гончарный промысел. И заполонили своими горшками весь омский север. В каждом доме были их корчаги, крынки, кувшины, кружки, сковороды для выпечки калачей. Егор попробовал возродить промысел, думал, что гончарное дело его увлечет. Но не случилось, вернулся к бересте.

– Сибирский промысел отличался от рязанского?

– Отличался. Бедностью. Обычный горшок могла изготовить любая хозяйка. Однажды у села Лежанка я встретил «черного копателя». Он сказал, что раньше здесь была деревня Горский Лог и он ищет редкие сибирские монеты с соболем. Я спросил: «А черепки встречаются?» И он отвел меня к откосу, где действительно я нашел и фрагмент кувшина с ручкой, и краешек горшка. Они были сделаны архаичным жгутовым способом, применявшимся, когда не было гончарного круга.

Из горшков на Руси не ели

– В магазинах полно керамики. А вы как-то сказали: «Мне кажется, люди готовы вернуться к натуральным вещам ручной работы. Потому что в них – душа мастера».

– Ко мне часто приходят желающие сделать подарок тем, у кого уже все есть. Но нет крынки или чайника, сделанных вручную, наполненных любовью. В огромном магазине мирового бренда бывают очень хорошие дизайнерские работы. Но смотришь на чашку – она холодная. Потому что искра Божья автора распылилась на миллионы экземпляров. Ее можно подарить любимому человеку, и она наполнится памятью. А я свои вещи сразу наполняю любовью.

– И возвращаете старинные обычаи. Большой глиняный горшок на всю семью лучше порционного?

– Порционные придумали рестораторы в советское время. Он очень неудобный. Свойство керамики сохранять тепло не позволяет из него есть – горячо. Никогда на Руси из горшков не ели – ели из миски пищу, приготовленную в большом горшке.

– На сайте вашей мастерской «Гончар Азъ» много восхищенных отзывов о пиалах, оформленных глазурью. А вы сообщаете: из 28 изделий получилось более-менее приличных 9…

– Я экспериментирую с глазурью – это интересно. Как потечет глазурь при обжиге – вариантов сотни, это как сад расходящихся тропинок у Ричарда Баха. Работа гончара постоянно открывает новые горизонты. Можно всю жизнь работать с поточной глазурью, и всегда будет перспектива. В Японии есть мастера, которые считаются национальным достоянием страны, они изобрели глазурь «Заячья шерсть», «Звездное небо» и занимаются этим всю жизнь. Можно развивать традиции русской посуды, проникаться духом ремесла и тоже посвятить этому жизнь.
Я работаю в разной технике.

– Вас называют не только художником-керамистом и музыкантом, но и путешественником. Почему?

– Наверное, потому что я был участником проекта «Шествие мира. От Белого до Черного морей». В 2015 году с тем же Андреем Поповым мы организовали автопробег. Исполнилось 50 лет микроавтобусу «УАЗ», так называемой «буханке». Завод выделил семь уазиков, на которых мы и отправились с Красной площади в путешествие: Петербург – Петрозаводск – Беломорск – Вологда – Ярославль – Сочи – Волгоград – Тула – Москва. В моем микроавтобусе были установлены два гончарных круга. Приезжаем в город и делаем праздник на главной площади: концерт, мои мастер-классы, стрит-арт – желающим давали краски, и они расписывали скамейки. Интересный был проект. 70-летие Победы мы встретили в Волгограде.

– Вы подчеркиваете, что гончары – люди добрые. Как профессия влияет на характер?

– Ежедневный кропотливый труд человека смиряет, вырабатывается терпение. Гончары, как правило, одиночки, не в коллективе работают. И когда встречаются с людьми, смотрят на них немного как на детей. Поэтому добрые.

– Талантливые руки гончара – что это такое?

– В руках – навыки. Говорят, можно и обезьяну научить ездить на велосипеде. Талант – это, по-моему, молитва, ощущение присутствия Бога, который купает нас в водопаде своей любви. Без этого ничего не получится. Я думал: в чем назначение художника? И понял это, услышав рассказ мужа моей сестры, замечательного живописца Антона Ларюнина. У них дача в трех километрах от родины Есенина, села Константинова. Косогор, река Ока, дивные дали. Он рано утром пошел писать этюд. Местный житель поздоровался и прошел мимо с косой. А потом вернулся. Смотрит на картину и говорит: «Ух ты! Надо же, как красиво у нас!» Ходил каждый день и не видел. Вот суть работы художника – открыть красоту.