Владимир Селюк: «Свои книги я посвящаю предкам, сыновьям и внукам»

Председатель Общества коренных омичей о своей родословной, коллекции раритетов и Аллее литераторов.

300 лет в Омске

– Владимир Иванович, Обществу коренных омичей исполнилось 20 лет. Сколько представителей известных омских фамилий оно сегодня объединяет?

– 120 активистов, представляющих целые кланы в 20 и более омичей. Это люди, чьи фамилии были известны в Омске в позапрошлом веке и даже раньше. Есть такие, в чьей биографии предстает омская история. К сожалению, в нашем обществе сегодня уже нет участников Великой Отечественной войны, последним ушел из жизни Ярослав Ярославович Корвин-Круковский.

– В родословной каждого члена ОКО три и более поколений омичей. А как вы считаете, сколько в Омске сегодня жителей, которые могут назвать себя коренными?

– Около 85 тысяч – это потомки тех, кто имел в городе недвижимость до революции.

– Знаю, что вы восстановили свою родословную с основания Омской крепости…

– С 1717 года. Через год после закладки крепости мои предки Оконешниковы пришли сюда из Тобольска. В нынешнем году омской истории моего рода 300 лет. Этот факт мне помог установить профессор истории Александр Дмитриевич Колесников. А сам я отыскал в метрической книге первой в Омске Сергиевской церкви запись о том, что в 1743 году скончался в 109 лет и отпет разночинец Павел Оконешников. Семья Оконешниковых жила в Воскресенской слободе – там, где ныне за Серафимо-Алексиевской часовней находится сквер. А Гордей Иванович Селюк был 20 лет солдатом, героем Крымской войны. В Омск с семьей приехал из Черниговской губернии. Здесь спустя годы за участие в Крымской войне из рук Степного генерал-губернатора он получил медаль и документы на особую пенсию. Его сын и внук в 1905 году были на первом спектакле городского театра.

– Но вы родились не в Омске…

– В фашистском плену на границе Германии и Франции. Мать –
военфельдшер, за Финскую войну была награждена орденом Красной Звезды, в Великую Отечественную служила в прифронтовом госпитале, в котором отец Иван Сергеев был политруком. Госпиталь попал в окружение. Весь путь плена отец и мать прошли вместе. В 1945-м, за девять дней до освобождения лагеря американцами, фашисты расстреляли отца. Маме и мне помогли выжить французские женщины, получавшие пайки от Красного Креста.

В Париж, к русским

– Особая любовь к Франции началась с рассказов матери о них?

– Наверное. Но в Париж я езжу к русским эмигрантам первой волны и их потомкам. Все началось со знакомства в Омске с Ириной Владимировной Зеленской, которая в 1991 году приезжала к нам на конгресс соотечественников. Она пригласила к себе, и с 1992 года я приезжаю в Париж и привожу оттуда уникальные материалы по русской истории. Например, удалось вернуть на родину имя и труды нашего земляка писателя Бориса Пантелеймонова.

– После одной вашей поездки была в Омске выставка художника Константина Маковского, после другой – выставка в Историческом архиве документов Общества ревнителей памяти императора Николая II.
Как удалось получить эти материалы?

– В среде русской эмиграции в детях и внуках живет память о России. Люди хранят вещи, предметы, книги, привезенные старшим поколением с Родины. Но роды пресекаются, бывает, архивы  некому хранить. У Константина Маковского уже нет потомков, последней в роду была внучка Мария Седрак. Она и ее муж отдали мне архив художника. Если бы я не забрал, он был бы или уничтожен, или продан, как библиотека Бенуа,
в Америку. Документы Общества ревнителей памяти Николая II мне завещали Оболенские. Из одной поездки в Париж я привез груз в 180 килограммов, из другой – в 400, половину документов отдал в Исторический архив Омской области.

– Вы недавно опять побывали в Париже. Что привезли на этот раз?

– Уникальные книги из библиотеки Муравьевых. Татьяна Владимировна Райхе – внучатая племянница Николая Муравьева-Амурского. Ей 97 лет, но она без тросточки поднимается на четвертый этаж, два раза в неделю ходит в русскую церковь за полтора километра от дома. Ее двоюродная сестра была замужем за журналистом Эдвардом Лонгом, который прибыл в Россию вместе с Джоном Ридом и тоже написал книгу о революции 1917 года, но не такую восторженную, как Джон Рид. Он увидел и страшные последствия переворота. Эту книгу на английском языке я тоже привез в Омск. А прадед Татьяны Владимировны, Матвей Петрович Муравьев, строил набережные в Петербурге. Когда ушел в отставку, ему подарили гарнитур – такой, какой был в квартире Пушкина: бюро, кресла, овальный стол, диван, английские часы. Татьяна Владимировна сказала о своем желании завещать мне эту мебель для музея городского быта, где можно будет сделать экспозицию, посвященную Муравьевым. А сейчас она снова зовет в гости, я пообещал приехать на ее 100-летний юбилей.

– Вы заведуете созданным на основе вашей коллекции Музеем городского быта, который является филиалом музея «Искусство Омска». Сколько сегодня у вас экспонатов?

– Около 80 тысяч. Коллекция постоянно пополняется. Люди приносят книги, фотографии, старинные документы и даже одежду и обувь.

– В вашем собрании есть предметы, которые удивят омичей?

– Конечно, и много. Например, стеклянная мухоловка. Или металлическое приспособление, при помощи которого снимали сапоги. Топор времен Бухгольца. Есть уникальные бытовые вещи, которые сохранились только у нас.

– Но музей много лет закрыт для посетителей из-за аварийности здания на ул. Театральной. Было несколько вариантов переезда. На что надежда сегодня?

– Валерий Михайлович Кокорин предлагает привести в порядок для музея здание на улице Победы, 5. Оно находится рядом с Литературным музеем имени Достоевского. Кирпичное, площадью 800 квадратных метров, и есть большой подвал. Есть проблема, которую надо решить: подвал является памятником, а здание – нет. Но мне жаль покидать и дом купчихи Кузьминой на улице Театральной. Как только музей оттуда выедет, этот красивый особняк погибнет.

Первая в стране и мире

– Общество коренных омичей по традиции в канун Дня города открыло на Аллее литераторов мемориальный камень. На этот раз – Сергею Залыгину. Но два камня – Ивану Петрову и Вильяму Озолину – были вывезены мэрией с аллеи и до сих пор не вернулись на место.

– У департамента имущественных отношений был спор с собственником участка. Камни вывезли, и они находятся на одной из городских баз. Собственник не возражает против их установки на прежнем месте, основания сохранены, место свободно, выгорожено. Представитель ОКО обратился в департамент имущественных отношений с просьбой вернуть камни на место. И услышал: «Никакой Аллеи литераторов в Омске нет». В Москве, Петербурге, Париже знают, что есть, а омские чиновники не признают. Это, кстати, первая профессиональная аллея в Омске: строителей, связистов появились по нашему примеру. И первая Аллея литераторов в стране и мире.

– И, несмотря на этот конфликт, вы продолжаете установку памятных камней?

– Конечно. Уверен, что вернем и два утраченных. И еще в планах Общества коренных омичей  памятные камни Всеволоду Иванову и Александру Лейферу. Когда-то мэр Омска Валерий Павлович Рощупкин благословил Аллею литераторов на развитие, камни открывались с участием работников департамента культуры. Если бы не было Аллеи литераторов, может быть, не присвоено было бы библиотеке имя Георгия Вяткина, не знали бы омичи имена поэтов-фронтовиков. Почему нужно растоптать эту общественную инициативу?

– Владимир Иванович, а какие еще планы у Общества коренных омичей?

– Мы добиваемся, чтобы на бывшем плацу, а ныне в сквере крепости появился памятник – колонна егерям Ширванского полка, ушедшим из Омска на войну с Наполеоном и героически сражавшимся на Бородинском поле. Хорошо бы за кинотеатром «Маяковский» поставить памятник первому генерал-губернатору Западной Сибири Петру Капцевичу, имя которого носила улица Красный Путь. Именно он предложил сделать Омск, а не Тобольск губернским городом. Хотим вернуть таможенные ворота, которые стояли в Омске при въезде с Семипалатинского тракта. Они находились между нынешним Домом печати и военными складами. Проект ворот, которые встанут по обе стороны проспекта Маркса, выполнил, изучив историческую справку, омский архитектор
Петр Игнатов. Ворота были кирпичными, оштукатуренными, а я предлагаю сделать их из камня. Камень у нас есть.

– Откуда?

– Когда в городе что-то сносят, я прошу разрешения забрать. Устраивали площадку под воссоздание Успенского собора – снесли гранитные колонны с фонарями. Руководитель «Мостовика» Олег Шишов дал машину, и камень привезли, куда я попросил.

– А над чем вы сегодня работаете?

– Над продолжением книги «Записки коренного омича». Первый том вышел к 300-летнему юбилею Омска. Я его посвятил своим предкам – Селюкам и Оконешниковым, воспитавшим во мне любовь к родному городу. Второй том готовится к выходу, его посвящаю своим сыновьям, а третью книгу – внукам, я ее сейчас пишу.