Екатерина Потапова: «Каждая роль может стать событием»

Актриса Омского академического театра драмы о репетициях спектакля «Далекая страна» и любимых ролях.

Прыжок в пропасть

– Екатерина, 17 февраля в театре премьера спектакля «Далекая страна». Австрийский драматург Артур Шницлер написал ее более ста лет назад, но режиссер Георгий Цхвирава посчитал, что она актуальна и сегодня. Вы согласны?

 – Георгий Зурабович ставит спектакль в первую очередь об отношениях мужчины и женщины, а это проблемы любого века. Социальный аспект только в том, что все герои пьесы – люди обеспеченные, им не нужно заботиться о достатке. Вроде бы все у них есть, но они не чувствуют себя счастливыми.

– Я прочла пьесу. Мне показалось, что она не о любви, а об ее отсутствии…

– Так и есть. Пьеса, на мой взгляд, замечательная. Чем-то напоминает мне русскую классику, «Дачников» Горького, например, где социальный статус героев достаточно высок и между ними, как клубок, завязываются болезненные отношения. Спектакль о людях, у которых все есть, но они абсолютно не реализованы в любви. Благополучные семьи, их благополучные друзья – и все изменяют друг другу и в любви, и в дружбе, и это ни для кого не тайна в компании. Они лицемерят ежесекундно, поскольку это «норма» общения в любом обществе. Кто-то при этом умеет держать себя в руках, кто-то нет. К финалу пьесы страсти накаляются и главный герой рушит систему, он переходит на личности, и эта провокация приводит к трагедии.

– Расскажите о вашей героине.

– Моя Адель – неверная жена. Все вроде бы прекрасно: замужем за банкиром, двое детей, лучшая машина, все лучшее. И при этом – неверность. Не случайная, не в виде развлечения, а долгий мучительный роман, в котором никто так и не смог принять окончательное решение. И выясняется, что муж об этом знает. Но когда его спрашивают, почему он ее не бросит, он говорит: «Я не представляю себе жизни без нее».

Горячая ситуация. По сути, в спектакле у меня всего одна небольшая сцена. Надеюсь, нам вместе с режиссером удастся проявить в ней хотя бы часть этой истории.

– В тексте пьесы есть слова о том, что далекая страна – это душа.

– А у меня ассоциация с песней Гарика Сукачева «Знаю я, есть края». Она о том идеальном месте, куда мы все стремимся попасть, где «искрятся алмазами звезды». Сукачев поет: «Я б уехал туда, только где мне достать бы билет?» Билет в страну мечты, где не надо будет притворяться. Хочется, чтобы спектакль получился жестким, не лиричным. О том, как люди в погоне за счастьем начинают крушить все барьеры, зачастую отлично понимая, что они делают. Такой осознанный прыжок в пропасть. Без страховки и завещания.

– Лицемерие, на ваш взгляд,  страшный грех?

– Меня однажды спросили, что меня больше всего в людях бесит? Лицемерие. Конечно, надо соблюдать приличия и давать друг другу право на ошибку. Но я иногда не могу себя сдержать. Есть вещи, с которыми не могу и не хочу мириться.

– Например?

– Предательство в дружбе. Когда, зная человека очень долго и услышав сплетню о нем, забывают о презумпции невиновности. Я в эти моменты взрываюсь: «Это же твой друг! И ты не видел этого своими глазами!» Есть поговорка про прекрасную жену, которая говорит мужу: «Даже если весь мир будет против тебя, я буду стоять за твоей спиной и подавать тебе патроны». Мы ведь и в «Далекой стране» играем не каких-то австрийских лицемеров столетней давности, мы играем и себя нынешних.

«Не люблю понятие амплуа»

– Вы одна из самых востребованных актрис, у вас 12 спектаклей в текущем репертуаре. Стали лауреатом премий имени Татьяны Ожиговой и Любови Полищук. Состоялась ваша творческая жизнь в омском театре?

– Так нельзя даже думать! Нельзя говорить себе: ну вот, у меня есть имя. Завтра может ничего не быть, и не потому, что иссякли твои способности. А просто берут в работу спектакли, где для тебя нет роли. Это может длиться годами. Про труппу нашего театра говорят: коллекционная. А сколько артистов сидит без работы! И у меня был период, когда не получала новых ролей.

– С точки зрения зрителей, вы чуть не каждый вечер на сцене…

– А был момент, когда новых спектаклей не было полтора года. Но, выбирая актерскую профессию, нужно быть готовым к тому, что бывают и простои. Вручая дипломы нашему курсу, мой мастер Светлана Ливада пожелала нам только одного – терпения. Недавно услышала от одной актрисы: «Ну, я очень удивлюсь, если не буду занята ни там, ни там!». Я тогда подумала: «Никогда так не говори! Наша сегодняшняя успешность не гарантия на будущее».     

– Вы создаете на сцене яркие, запоминающиеся образы с острым рисунком роли. Это можно назвать амплуа?

– Актеры не любят понятие амплуа. Да, вы правы, в основном мне предлагают такой материал, и мне это нравится. А до 25 лет я играла нежных девушек, Снегурочек в том числе. В Самаре играла «Душечку» Чехова. Вроде бы, какая я Душечка? В Омске сыграла Дашеньку в «Вишневом саде», Зиночку в «Дядюшкином сне», Катю в спектакле «Жена есть жена». Да та же Варя в «Дачниках» далеко не самый острый персонаж из всех, кто там был. В каждом из нас есть все. Как сказал один писатель, для каждого, кто нас знает, мы разные.

Мне нравится быть разной, на сцене в первую очередь. Разный – значит, искренний. Если пьеса талантливая, можно многое найти. Вот я играю Лейди в спектакле «Орфей спускается в ад». Есть финальные сцены, а есть монолог в конце первого акта. На первый взгляд – два разных человека. А по сути – ни один характер нельзя описать одним словом.

Мечта – быть востребованной вовремя

– Екатерина, вы из актерской семьи?

– Нет, у меня папа – физик-математик, мама – художник, правда, театральный. Можно сказать, я выросла в театре. Приходила к маме на работу в театр оперетты, делала там уроки, бегала по лестницам, смотрела спектакли. Сегодня так живет моя дочь Ангелина. И еще играет в спектаклях. Сейчас уже только в двух – «Мария» и «Время женщин», потому что выросла, ей девять лет, а театру если нужны дети, то маленькие.

– Вы работали в театрах Краснодара и Самары. И вдруг – в Сибирь, куда раньше ссылали…

– Приглашение в Омск совпало с желанием что-то поменять в жизни. У меня в Самаре была подруга, актриса Роза Хайруллина. Она по моему взгляду поняла, что кто-то мне сделал предложение. Говорит: «Скажи, какой театр, а я тебе скажу, ехать или нет». Я говорю: «Омский». Она без тени сомнения: «Ехать!» И я в тот же день написала заявление об уходе.

– Однажды вы сказали, что считаете Омск уже родным городом…

– Ну, конечно, столько лет здесь прожить! Я приехала в 2002-м.

– Что держит в Омске?

– Этот театр. Я пришла в тот период, когда театр был на взлете. Пришел Евгений Марчелли, и начало происходить то, чего я не видела в театрах, где работала раньше. Дело даже не в том, что театр востребован в России и Европе, хотя это тоже важно. Но попробовать такой театральный язык – этого у меня еще не было. Сейчас не могу пожаловаться на отсутствие работы. Срослась с театром, Омском.

– Какие роли любимые?

– Из последних – Лейди в спектакле «Орфей спускается в ад», Элена в Sole mio. Из прежних ролей обожаю Дашеньку в спектакле «Вишневый сад». А если честно, дело не в любви. Потребность в творчестве, как и любовь, не всегда приносит удовольствие, она может и в депрессию вогнать. Если проблема, которую исследует спектакль, глубокая, не сиюминутная, не однозначная, то и крохотная роль может стать для меня событием.

– У вас есть творческая мечта?

– Оставаться востребованной, причем вовремя, как бы странно это ни звучало. Есть материал, который цепляет именно в этом возрасте, именно в этот период жизни. У меня это очень часто совпадает. Загадывать конкретную героиню, которую хотелось бы сыграть, наверное, неправильно. Так бывает: мечтаешь о роли, получаешь ее, а спектакль не удается. Должно многое совпасть. И у меня такие совпадения были. Я с института мечтала сыграть Люську в «Беге». И когда Георгий Зурабович предложил мне эту роль, я была на седьмом небе. Разве так бывает?! Та же история с «Фрекен Жюли». Я студенткой в Краснодаре играла в этом спектакле в массовке. Эта роль была для меня очень значима, и тут мне ее дают!

– Вы на сцене смелая и независимая, в шикарных костюмах. А в жизни?

– Что касается смелости – это скорее видимость. У меня часто дрожат руки и перед спектаклем, и после. А вот наряжаться люблю. Была такая ситуация: пошла за хлебом, вернулась с дизайнерским платьем.

– Вас узнают на улицах?

– Бывает. Если я с собранными в пучок волосами, узнают часто. С распущенными – нет. И оказалось, что в лицее дочери учителя и родители меня знают, потому что часто ходят в театр. Это, конечно, приятно.