Мертвый дом за высоким тыном

Четыре года, с 1850 по 1854 год, в Омском каторжном остроге пребывал Федор Михайлович Достоевский. Вошел он в казарму заключенным, отбывающим наказание за участие в кружке петрашевцев, а вышел писателем, признанным во всем мире классиком литературы. Где же находился острог? Из «Записок из Мертвого дома» мы знаем: по соседству с крепостью. А конкретное место было обнаружено четыре года назад.

Около дома № 8 по улице Ленина строители вырыли колодец для замены труб «Водоканала». И на глубине 60 сантиметров обнаружили старинную кирпичную кладку. Сообщили об этом, как положено, в министерство культуры, которое прислало археолога. Археолог счел, что под землей ничего интересного, просто кирпичи навалом. В этом сразу усомнился заместитель председателя Омского отделения ВООПИиК Игорь Коновалов.

– Я знал, что по привязке плана острога на этом месте должна быть казарма, – рассказывает Игорь Леонидович. – И чтобы убедиться в этом, мы с активистами, волонтерами стали делать раскоп. Вскоре убедились: кирпичи не что иное, как добротный ленточный фундамент на каменной подошве размером 8 на 16 метров и шириной кладки 90 сантиметров.

Так было обнаружено место острога. Интересно, что памятник Достоевскому «Крест несущий» скульптора Александра Капралова установлен рядом с острогом.

К 300-летнему юбилею Омска на месте раскопок появились памятные знаки. Но Игорь Коновалов считает, что можно воссоздать часть казармы, чтобы омичи и гости города могли увидеть, как жили каторжане. Одним краем фундамент уходит под дорогу, ведущую к Тарским крепостным воротам, другим – в сквер у дома № 8 по улице Ленина. Кордегардия – караульное помещение, где одевали и брили каторжан, находится под зданием медучилища, на месте одной из казарм стоит театр драмы и находится проезжая часть ул. Петра Некрасова. Но фрагмент одной из казарм и кухню можно было бы восстановить, как и часть высокой ограды – частокола.

Студенты строительного колледжа сделали проект, а сейчас готовят макет. Одна стена восстановленной деревянной казармы будет стеклянной, через нее можно будет увидеть, как был организован быт каторжан.

Идею хорошо бы воплотить к 200-летию Федора Михайловича Достоевского, которое будет отмечаться в ноябре 2021 года. Омск неразрывно связан с именем Достоевского, в Литературном музее его имени посвящена большая экспозиция, установлены два памятника, имя писателя носит Омский государственный университет. Проводятся научные конференции, посвященные Достоевскому. Но нет в Омске места, где осязаемо можно было бы прочувствовать, какой была жизнь мирового классика в заключении. Восстановление фрагмента «Мертвого дома» помогло бы создать впечатляющую достопримечательность для омичей и гостей города.

Омский острог, ставший прообразом «Мертвого дома», связан с именем не только Достоевского, но и его товарища по кружку петрашевцев С. Дурова, а также декабристов Н. Басаргина, И. Горского, Н. Чижова. Позже, в 1863 – 1871 годах, здесь служил рядовым линейного батальона Иван Черский, впоследствии известный геолог и палеонтолог.

Каторжный острог – это прошлое Омска, о котором нужно помнить и в связи с этими именами. А «Записки из Мертвого дома» стали предтечей лагерной прозы Александра Солженицына, Варлама Шаламова. Воссоздать образ острога – значит восстановить забытую страницу истории города.

Федор Михайлович
Достоевский:
«Острог наш стоял на краю крепости, у самого крепостного вала… Представьте себе большой двор, шагов в двести длины и шагов в полтораста ширины, весь обнесенный кругом в виде неправильного шестиугольника высоким тыном, то есть забором из высоких столбов (паль), врытых стойком глубоко в землю, крепко прислоненных друг к другу ребрами, скрепленных поперечными планками и сверху заостренных: вот наружная ограда острога. В одной из сторон ограды вделаны крепкие ворота, всегда запертые, день и ночь охраняемые часовыми; их отпирали по требованию, для выпуска на работу. За этими воротами был светлый, вольный мир, жили люди, как и все. Но по сю сторону ограды о том мире представляли себе, как о какой-то несбыточной сказке. Тут был свой особый мир, ни на что не похожий, тут были свои особые законы, свои костюмы, свои нравы и обычаи, и заживо мертвый дом, жизнь – как нигде, и люди особенные».