Григорий Вевер: «С кларнетом мы сошлись характерами»

Случайная встреча

– Григорий, на «Симфопарке» ваш портрет украшал Доску почета ударников оркестрового труда с шутливой подписью: «Григорий Вевер. Мультиинструменталист. Наше все». Какими инструментами вы владеете, кроме основного – кларнета?

– Владею – громко сказано. Новосибирскую консерваторию в первый раз я окончил как кларнетист. Естественно, все музыканты проходят курс общего фортепиано. Рояль мне нравится, на клавишных тоже играю и немного импровизирую. Еще немного играю на гитаре, басе, аккордеоне. Но это несерьезно.

– А как появился в вашей жизни кларнет?

– Случайно. Музыкальную школу я окончил по классу баяна. Я этот инструмент не выбирал. Когда мама пришла записывать меня, ее спросили: «Какой инструмент есть дома?». Она сказала: «Баян», и разговор был окончен.

Инструмент этот мне не нравился, не мой он, а учиться музыке хотелось. Преподаватель сольфеджио говорит: «Иди на какой-нибудь духовой». Поздно начинать для духовика – это нормально. даже чем позже, тем лучше, потому что организм окреп, и обучение идет быстро. Это я, как преподаватель музучилища им. Шебалина, сейчас хорошо понимаю. Стал думать, какой духовой инструмент выбрать. Я знал только флейту. А мне говорили: иди на фагот, редкий инструмент, и в училище преподает фагот преподаватель консерватории. Если дело пойдет – тебе туда прямая дорога. Действительно, музыканты, играющие на фаготе и гобое, сегодня самые востребованные специалисты в оркестрах по всей России. Пришел я с этой мыслью к заведующему отделением новосибирского музучилища. А он кларнетист. Говорит: «А зачем тебе флейта? Флейтистов много, среди них большая конкуренция. А фагот – здоровая такая бандура. Иди ко мне на кларнет». На столе лежал кларнет. Я посмотрел: красивый, из черного дерева, блестит. Говорю: «Согласен». И так полюбился мне этот инструмент, что я за год подготовился к поступлению
в музучилище.

– А чем влюбил вас в себя кларнет?

– Во-первых, из деревянных духовых это самый универсальный инструмент – он есть и в классике, и в народной музыке, и в джазе. Во-вторых, у него огромные технические возможности. Тембр очень красивый и разнообразный. Внизу он бархатно звучит, сочно, в среднем регистре у него ясный звук. Отсюда и название инструмента: «кларино» – в переводе означает «ясно». Сошлись мы с ним характерами.

– Когда вы говорили об инструментах, которыми владеете, вы забыли упомянуть саксофон.

– На саксофоне я тоже совсем чуть-чуть играю. Изначально саксофон – разновидность кларнета. Его конструктор Адольф Сакс играл на кларнете. Он ставил задачу создать инструмент, который играл бы громче – для военных оркестров – и в то же время обладал достаточно подвижными возможностями. Он сделал еще лучше. У кларнета есть регистр с очень сложной аппликатурой, Сакс его упростил. И получился инструмент легкий в освоении, который звучит громче кларнета. Поэтому на саксофонах все кларнетисты играют.

За Уралом лучше нет

– В оркестр поступили новые инструменты. Вы играете на новом кларнете?

– Я концертмейстер группы кларнетистов. У нас пять музыкантов. Очень повезло, что начальство прислушалось к моему мнению. Наш оркестр сегодня – единственный за Уралом, чья группа кларнетов укомплектована максимально. Мы можем играть любую музыку на инструментах, для которых она написана. В зависимости от эпохи, стиля композитора применяются кларнеты разного строя и вида. Сейчас, конечно, все унифицировано и большинство партий адаптируется для самого распространенного строя «си-бемоль» и «ля». Но теряются краска и тембр. Моцарт, например, использовал альтовые кларнеты – бассетгорны.

– Сколько инструментов получили музыканты вашей группы?

– Кларнеты продаются парами, строя «си-бемоль» и «ля». У нас пять пар новых кларнетов плюс два кларнета в строе «до», которые тоже используются и в классике – например, у Бетховена и в оперной музыке. Кроме того, у нас теперь два новых пикколо-кларнета в строе «ми-бемоль» и в строе «ре». В строе «ре» – редкий инструмент, хотя для него писали соло Рихард Штраус и другие композиторы. Еще поступил бас-клавесин. Итого: 15 инструментов. Еще мы ждем альтовый кларнет и два бассетгорна.

– Где изготовлены эти инструменты?

– Во Франции, компанией «Буффе крампон» – мировым лидером по производству кларнетов. Во всех оркестрах мира сегодня играют на кларнетах этой фирмы. Для нас новые инструменты имеют огромное значение. Если струнные ценятся в зависимости от возраста: чем старше, тем лучше, то с духовыми инструментами все с точностью до наоборот. От перепада температур, влажности изнашивается механизм, деформируется канал дерева. Срок службы инструмента при напряженной работе музыканта 7 – 10 лет.

За дирижерским пультом

– Григорий, вы родом из Новосибирска. А концертмейстер оркестра Андрей Лопатин вернулся в родной город из США. То есть в коллективе жива традиция старых добрых времен: профессионалы по-прежнему выбирают для жизни и работы Омск, хотя считается, что молодежь уезжает. Как произошла ваша встреча с городом?

– Я был студентом 4-го курса Новосибирской филармонии, когда мы с инструментальным трио – рояль, скрипка, кларнет – приехали с концертом в Омск. Весна, солнце, концерт прошел успешно. Я прошелся по Любинскому проспекту, увидел омскую старину, две реки в центре города, набережные, по которым можно гулять. Подумал: какой классный город. Тогда же узнал, что в Омском симфоническом объявлен конкурс на замещение вакансии «кларнетист, солист оркестра». И через два месяца приехал на прослушивание. Я тогда учился и работал в оркестре Новосибирского театра оперы и балета. У оркестра театра аккомпанирующая роль, а я мечтал играть в симфоническом оркестре. Через год женился в Новосибирске на скрипачке, и Виктория приехала работать в Омский симфонический оркестр.

– Как пришла идея освоить еще и профессию дирижера? Юрий Башмет объяснил так: переиграл весь альтовый репертуар – и стало скучно.

– Когда учился, многие преподаватели говорили: «Не хотел бы ты заняться дирижированием?» А я считал: вот на кларнете играю, мне нравится, каждый должен своим делом заниматься. Столько лет потерял. А с другой стороны, приобрел большой оркестровый опыт.

– А что стало стимулом вновь поступить в консерваторию?

– Когда работал в оркестре, стали посещать мысли: а здесь я бы так сделал, а здесь – так. Свое видение начало появляться. Когда сидишь в оркестре, реализовать его никак не можешь. Потом Дмитрий Васильев назначил меня своим ассистентом, я занимался с духовиками. Однажды ко мне в гости приехал профессор консерватории Петр Белякин, дирижер оперного театра, заместитель Теодора Курензиса, а в прошлом кларнетист. Эта встреча тоже сыграла свою роль.

– В июне нынешнего года вы получили диплом дирижера. Вашим педагогом был профессор Алексей Людмилин, который не раз дирижировал омским оркестром. Его даже приглашали возглавить коллектив.

– Мне повезло учиться у этого талантливого дирижера и педагога. Он удивительно чувствовал музыку, она жила в нем. Умел выстроить отношения с музыкантами оркестра – простые и творческие, с уважением относился к ученикам. В нем не было ни капли высокомерия. Алексей Анатольевич умер за несколько дней до моего госэкзамена. Мы ездили к нему на дачу, общались. А через два дня его не стало.

– Вы помните свой первый концерт, когда вы встали за дирижерский пульт?

– Это был детский концерт из фрагментов популярных произведений великих композиторов. Было волнительно, но все получилось. Дочь Маша нарисовала цветочек и подарила мне рисунок.

– Как видите свою дальнейшую жизнь? Наберетесь дирижерского опыта, вас будут приглашать поработать с разными оркестрами?

– У меня и сейчас есть приглашения. Работал с казанским оркестром, коллективом мирового уровня. Сейчас готовится постановка в Музыкальном театре. Сезон откроется мюзиклом «Звездный час», 5–6 октября состоится премьера. Музыка эстрадная, я делаю все оркестровки для этого спектакля.

– Эстрада вас тоже интересует?

– Не скажу, что интересует и вдохновляет, но у меня получается делать аранжировки. Еще с училища, что называется, руку набил. И получаю от этого удовольствие.

– У вас трое детей. Вы учите их музыке?

– Старшей, Маше, 9 лет, она учится играть на скрипке у Александра Муралева. Пете 6 лет, он в нынешнем году пойдет в музыкальную школу в класс фортепиано. Владиславу еще 3 года. Я говорю детям, что в нашей семье все будут учиться музыке. Музыкальная школа обязательно нужна – для развития кругозора. А инструмент они могут сами выбрать.

– Григорий, а каково происхождение вашей редкой фамилии – Вевер?

– Фамилия латгальская. Мои предки приехали в Сибирь в конце XIX века, когда давали землю, как сегодня дальневосточный гектар. Мне известно несколько версий того, что означает фамилия. Одни говорят – птица, другие – белка, третьи, что это искажение немецкой фамилии Вебер – ткач. Мечтаю съездить в Латвию, где никогда не был. А детей обязательно свожу в Омский латышский культурный центр на какой-нибудь национальный праздник.